Скандинавия глазами разведчика - Борис Григорьев Страница 43

Благодаря бездарному поведению начальства мы не только упустили из рук важную для страны информацию, но и подвели хорошего человека «под монастырь». Вычислить сержанта при тотальной слежке за воротами консульства со стороны ПЭТ особого труда не составило [35].

Данный эпизод показывает, как осмотрителен должен быть офицер разведки с людьми, которые попадаются на его пути. Легко- или недомыслие может обернуться для них самым жестоким и драматическим образом.

Должен отметить, что мне почему-то «везло» на заявителей. Особую категорию составляют люди больные, которые в условиях западной терпимости к ним как пчёлы на мёд слетаются на иностранные представительства и тоже предлагают там свои услуги. Распознать их новичку в дефиците времени не так просто, Есть такие формы шизофрении, которые требуют по крайней мере длительного общения с пациентом, прежде чем становится ясно, с кем имеешь дело. А если шизофреник ещё и с образованием и с фантазией, то он может довольно долго морочить голову своими на первый взгляд «разведвозможностями».

Самые незатейливые из них раскрываются после двух-трёх фраз. Один такой тип, например, приходил ко мне на консульский приём несколько раз и, представившись проживавшим в Финляндии потомком князя Юсупова, предлагал план поиска крупного клада, оставленного «предком» в одном из дворцов Ленинграда.

Но вообще с каждым из таких посетителей стоит всё-таки хорошенько разобраться. И вполне нормальный человек на Западе может иметь такие причуды, что его легко принять за больного. Жизнь подсовывает иногда такие невероятные варианты, которые не может нарисовать в своей голове самый талантливый и изобретательный фантаст.

...Ноябрьским хмурым и прохладным утром в приёмную консульского отдела зашёл датчанин лет тридцати трёх — ничем не примечательная личность в джинсовом костюме, если не считать, что обут был не совсем по сезону — на грязных от пыли пальцах красовались видавшие виды резиновые шлёпанцы, или так называемые «вьетнамки».

Одевается строго: пиджак, брюки, иногда водолазка.

«Вероятно, закаляется», — подумал я, устав уже чему бы то ни было удивляться в Дании.

Посетитель держался довольно уверенно, я бы сказал, с чувством собственного достоинства, которое, однако, резко диссонировало с его простецким внешним видом.

— Чем могу быть полезен? — произнёс я дежурную фразу.

— Полагаю, что полезен могу быть вам я, — непринуждённо ответил датчанин и занял место напротив.

— Каким же образом? — «Ещё один чудак», — подумал я, почти не скрывая своего недоверия.

— Самым тривиальным. У меня есть деньги, в которых, как я понимаю, нуждается ваша страна.

— Ас кем я имею дело?

— Можете называть меня Енсеном.

«Луи» холост (об остальном — ниже).

— Господин Енсен, и какой же суммой вы располагаете? —

— Довольно крупной. Десятки миллионов крон. — «Ну, точно, шизофреник, играющий в спасителя человечества».

— Вы миллионер?

— Не только «кроновый», но и многократный «долларовый».

— Вы не шутите?

— Отнюдь. Я являюсь главой фирмы закрытого типа, специализируюсь исключительно на финансовых операциях. Мои деньги, помимо Дании, хранятся на счетах в банках Цюриха, Лондона, Франкфурта-на-Майне.

— Вы достаточно молодой человек, господин Енсен, чтобы в датских условиях успеть стать богатым человеком. Как вам удалось сколотить свой капитал?

— Это длинная история. Я окончил в своё время финансовоэкономическую школу и досконально изучил законы экономики. Постепенно я пришел к тому, что стал в состоянии отслеживать тенденции и конъюнктуру на рынках и биржах. Остальное — всё дело техники. Мой главный инструмент — телефон.

— И большая у вас фирма?

— Если говорить о персонале, то в ней только я. Нужных специалистов и исполнителей для конкретного дела нанимаю в разовом порядке.

— Ну а какую примерно сумму вы хотели бы подарить Советскому государству?

— Хочу уточнить. Речь не идёт о денежном подарке в чистом виде — это будет сделать довольно сложно. А вот оплатить какую-нибудь сделку Советского Союза на Западе я бы мог.

Новоявленный датский Савва Морозов стал меня интересовать. Неужели в наше время среди датчан могут быть такие люди?

— Скажите, пожалуйста, а почему вы хотите заниматься благотворительством вместо того, чтобы пустить ваши капиталы на их приумножение?

— Деньги перестали интересовать меня. Я пришёл к выводу, что было бы лучше всего поделиться ими с нуждающимися. В чистую благотворительность я не верю — сразу найдутся нечистоплотные люди, которые приберут мои деньги к рукам, а те, кто действительно нуждается в помощи, так и не дождётся её.

— И вы хотите оказать финансовую помощь именно Советскому Союзу?

— Да.

— Почему? Вы разделяете наши взгляды, идеологию?

— Не совсем. Я не интересуюсь политикой. Однако мне кажется, что именно ваша страна заслуживает уважения. Западный мир прогнил насквозь, как утверждают ваши лидеры, и ему нужны не деньги, а нечто другое, что способно переродить его.

Разговор стал принимать заинтересованный с моей стороны характер, и хорошо, что никто из посторонних нам не мешал. Передо мной сидел самый настоящий спонсор революции собственной персоной и в такт своим ответам покачивал ногой во «вьетнамке». Я решил не церемониться и, отбросив всякую дипломатичность, задал прямой вопрос:

— Ну хорошо, господин Енсен, а чем вы можете доказать, что на самом деле располагаете крупными суммами денег? Признаться, в нашем представлении миллионеры выглядят несколько иначе.

Кривая улыбка еле заметно исказила бледное лицо то ли настоящего, то ли мнимого херра Енсена, но мой бестактный вопрос не вывел его из душевного равновесия. Казалось, он хорошо владел каким-то восточным искусством самоконтроля, потому что, в отличие от всех нас и своих соплеменников, он был начисто лишён всякой суетливости, чрезмерной ажитации, тщеславия и внимания к мелочам жизни. Он производил впечатление принадлежности к какой-то если не секте, то к особой когорте людей. Он в моём теперешнем представлении был «посвящённым».

«Савва Морозов» полез во внутренний карман джинсовой куртки и извлёк оттуда коричневую книжечку:

— Вот взгляните, убедитесь.

Это была чековая книжка шведского банка «Скандинависка Эншильда Банкен», собственности миллиардеров Валленбергов, солиднейшего предприятия не только в Скандинавии, но и во всём мире. Господину такому-то открыт счёт в копенгагенском филиале банка на сумму... И тут у меня замелькало перед глазами от нулей. Я ещё раз внимательно посмотрел на цифру, но зрение меня не обманывало. Цифра была семизначной! Она изображала несколько миллионов датских крон! Новоявленный Корейко не врал — у него действительно водились деньжата. Но может быть, книжка не настоящая? Или не его? Как бы то ни было, но что-то за всем этим скрывается. Во всяком случае, дело стоит того, чтобы им заняться.