Ночной поезд в Мемфис - Элизабет Питерс Страница 43

Чьи-то руки прикоснулись ко мне и попытались распрямить. Я неистово сопротивлялась, пока до моего сознания не стало доходить, что в прикосновении этих рук есть что-то знакомое.

— Тони, — прохрипела я, — о, Тони, черт возьми, я думала, что ты...

Он ударил меня по щеке. Сильно. После того как моя голова водворилась на место, я украдкой взглянула на него. Это был не Тони. Разумеется, нет. Тони был в Чикаго, а не в том мерзком тоннеле под замком. И я тоже не там. Я в Египте, в другом мерзком тоннеле, в подземной гробнице вместе с...

— Это ты?! Ублюдок! — сказала я слабым голосом.

— Несправедливость, достойная сожаления. — Джон поднял меня на ноги и прислонил к стене так, чтобы я не мешала, затем склонился над краем отверстия и крикнул вниз:

— Бленкайрон! Говорите громко, не бойтесь.

Из глубины донесся повторенный эхом сдавленный голос:

— Я в порядке. Придется принести веревку: лестница...

— Держитесь.

— Что ты тут делаешь? — спросила я.

Джон повернулся ко мне. Я не могла разглядеть его лица — свет, падавший сверху, из отверстия штольни, оставался теперь единственным источником освещения, но и его загораживали собравшиеся наверху люди, которые возбужденно кричали, пытаясь выяснить, что произошло. Накануне я не то чтобы видела, но почувствовала, как Джон прикрыл ладонью горящую от удара щеку. Моя пощечина была куда тяжелее, чем его нынешняя. И он, судя по всему, решил не уравнивать наших шансов с помощью еще одной. Слишком много было свидетелей.

— Ты положительно обладаешь талантом задавать неуместные вопросы, — заметил он. — Ну давай, выбирайся наверх. Можешь идти сама или мне тебя выволочь?

Идти я не могла: потолок был слишком низок. Пришлось ползти, что я и сделала со всей доступной мне в тот момент резвостью, оставив Джона спокойно обсуждать ситуацию с Лэрри.

Я восстала из горловины штольни и очутилась в центре драки, если так можно назвать потасовку, происходившую между пожилым коротышкой и мускулистым великаном. Эд крепко держал Шмидта за плечи, а тот дергался изо всех сил, пытаясь вырваться, и кричал на средне-верхне-немецком языке, которым пользовался всегда, когда нужно было выругаться.

— Да прекратите же наконец, безумец вы эдакий, — сказал Эд. У него даже дыхание не участилось от подобной «борьбы». — Вот она идет, жива и невредима.

Он отпустил Шмидта, и тот стрелой бросился ко мне.

— Вики! С вами все в порядке? Я хотел спуститься к вам, но...

— Кончайте душить меня, Шмидт. Я в порядке. — Но на самом деле я не пыталась освободиться из его объятий, было так приятно сознавать, что кто-то тебя любит. Поверх головы Шмидта я увидела других членов группы, застывших в позах кто любопытства, кто сострадания. Фей-сал поддерживал пышные формы Сьюзи. Глаза у нее были закрыты, но сомневаюсь, что она действительно была без сознания: одной рукой она обнимала Фейсала за шею. Мэри, бледная и потрясенная, стояла, прислонившись к стене. И все же она была не так бледна, как молодой археолог, который только что стал свидетелем того, как его надежды на щедрые субсидии развеялись в прах. Трудно покорить сердце потенциального дарителя после того, как он упал в колодец на твоем участке.

— Не могу понять, как это случилось, — упорно повторял Ральф. — Лестница была абсолютно надежной, мы спускаемся по ней по сто раз в день... О! О, слава Богу! Мистер Бленкайрон, вы в порядке?

— Только несколько ушибов. — В сопровождении Джона, державшегося рядом, Лэрри появился в горловине тоннеля. Он вспотел, был покрыт пылью и взъерошен, но, похоже, не слишком пострадал. — Вашей вины здесь нет, Ральф, — смущенно продолжал он, — лестница цела. Думаю, у меня просто соскользнула нога, когда погас свет и кто-то закричал...

— Может быть, Сьюзи? — Фейсал бесцеремонно опустил ее на землю. Она тут же открыла глаза и пролепетала: «Где я?»

Никто ей не ответил.

— Счастье, что никто не ранен, — сказал Фейсал голосом, который напомнил мне о том, что он отвечает за безопасность и благополучие всей группы. Интересно, вычитают ли у него из зарплаты за каждого потерянного туриста? Если так, он уже лишился части гонорара из-за Джен. Действительно ли она покинула Каир? Ведь я знала это только со слов Джона, а ему нельзя верить, даже когда он утверждает, что Земля круглая.

Подгоняемые Фейсалом, мы двинулись к автобусу. Никто не спросил, почему прекратилась подача электричества. Вероятно, это случалось здесь нередко. Может быть, просто совпадение, что это произошло именно в тот момент, когда Вики Блисс, хорошо известная как выдающийся клаустрофоб современности, сползла зачем-то в подземную галерею. Не остановись я в последний момент, могла бы тоже оказаться на лестнице, когда погас свет.

О моей фобии знали только два человека. Я благодарила Бога за то, что не выставила себя перед Лэрри жалкой дурой; он понял, конечно, что мне не по себе, но не видел хотя бы, какое отвратительное представление я способна устроить в соответствующих обстоятельствах. Моя голосовая реакция в подобных случаях напоминает скорее скулеж, чем крики.

Я сосредоточила внимание на Джоне, шедшем впереди. Мэри словно приклеилась к его руке. Изначально они не были участниками нашей экспедиции к раскопу. Они, так же как Сьюзи и остальные, вероятно, пришли чуть позже вместе со Шмидтом, хватившимся меня. А трюк с электричеством мог устроить Джон. Например, рвануть электрический провод, висевший вдоль стены...

Еще одно предупреждение, призванное произвести скорее эмоциональный, чем физический шок. В любом случае это был бы низкий, грязный прием; учитывая же обстоятельства, при которых Джон узнал о моей ахиллесовой пяте, трюк казался подлым вдвойне.

Шмидт поднял голову и посмотрел на меня:

— У вас очень красное лицо, Вики. Это от солнца?

— Нет, Шмидт, это не от солнца.