Леопард из Батиньоля - Клод Изнер Страница 43

— Леопард? — сделал стойку Жозеф.

— Да-да, я тайком переписал его послание живым, там есть продолжение: «Разоренный, отчаявшийся, я покидаю эту клоаку. До скорой встречи, простофили. Э. Леглантье, непризнанный гений». Эх, все беды от денег, вернее, от их отсутствия. Кстати, был один престранный эпизод… Жак Ботелье чуть не заколол меня кинжалом, но на самом деле его удар предназначался Генриху Четвертому, то есть Леглантье. Хотите, покажу вам рану?

— Погодите, кто такой Ботелье?

— Равальяк. Его допрашивает полиция. Как, вы уже уходите? Эй, месье! Запишите мое имя: Жермен Миле, фамилия как у художника, только с одной «л»!

Когда Жозеф проходил мимо двери консьержа, его окликнули женским голоском:

— Господин журналист!

Андреа, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с колышащейся грудью, показалась ему чертовски привлекательной.

— Сударь, не знаю, что вам там наболтал Жермен… Он говорил про лысого дядьку, который ворвался к месье Леглантье незадолго до того, как тот умер? Я слышала, как они ссорились, так ора… кричали очень громко. Я уверена, что с этим плешивым дело нечисто. Если хотите знать мое мнение, наверняка это он виноват в смерти месье Леглантье. Равальяк, то есть Жак — безобидное создание, падает в обморок при виде паучка. Живет вдвоем с престарелой матерью. Если он не будет зарабатывать, что с ней станется? Нужно обязательно написать об этом в вашей газете!

— Вы в него влюблены?

— В кого? — растерялась Андреа.

— В Жака Ботелье.

— Вы шутите?! Просто нельзя же позволить полиции совершить беззаконие, Жак ни в чем не виноват! А я даже с директором не воспользовалась своим шансом. Нравилась ему очень-очень, но не ответила взаимностью, и месье Леглантье от этого ужасно страдал, ужасно… Эжени-то своего не упустила и рассказывала, что у него были и другие любовницы, одна постоянная — некая Аделаида Пайе, старуха лет тридцати пяти, у нее магазин модных товаров на площади Клиши.

— Спасибо, милая мадемуазель. Из вас получится прекрасная амазонка! — поклонился Жозеф, про себя добавив: «В обтягивающей тунике… Боже, какая сцена!»

— Леопард и акции «Амбрекса» — все завязано на эти два элемента, согласны, патрон?

Укрывшись в хранилище, подальше от Кэндзи, Виктор слушал отчет Жозефа о его визите в театр «Эшикье».

— Тот актер… э-э…

— Герцог д’Эпернон, патрон.

— Да-да, он сказал вам, что Леглантье не из тех, кто способен покончить с собой. Однако же господин директор до смерти надышался газом.

— Он был на мели и боялся скандала. Герцог де Фриуль, а нет никаких сомнений, что «лысый дядька» — это он, с актеришкой не церемонился. Мне так и сказали: Леглантье пригрозили арестом, судом и дуэлью… Вы думаете, это было убийство? Впрочем, почему нет? Господа из высшего света для того и носят белые перчатки, чтобы не видно было грязных рук. Убийство, замаскированное под самоубийство! И главное действующее лицо — герцог де Фриуль!

— Это преждевременный вывод.

— Но ведь все сходится, патрон! Леглантье принимает Фриуля, они ссорятся, Фриуль открывает газовый кран, печатает на машинке письмо и оставляет его в каретке, затем выходит и запирает дверь на ключ — всего делов! Леопардус — это он!

— И что же побудило его выбрать представителя семейства кошачьих в качестве творческого псевдонима?

— Наверное, кто-нибудь из его предков был фаворитом английского короля [81]— Столетняя война и все такое… А, знаю! У него поместье на юго-западе. [82]Бьюсь об заклад, на гербе Фриуля стая шествующих леопардов или леопардовых львов — я видел таких в геральдическом справочнике.

— Ваша аргументация несколько замысловата, Жозеф… Вы полагаете, что после того как Фриуль открыл кран, Леглантье преспокойно улегся ждать наступления удушья?

— Успокоить и уложить его мог хороший удар по кумполу, патрон.

— Не исключено. Ваша версия могла бы стать основой сюжета увлекательного романа-фельетона, но к сожалению, герцог де Фриуль не обладает ни интеллектом, ни смелостью, необходимыми преступнику. То есть к счастью.

— Вы недооцениваете этих аристократишек, которые кичатся частицами при фамилиях, патрон.

— Скажем откровенно, у фей, собравшихся на совет над колыбелью Фриуля, мало что осталось для него в мешке с подарками: пресловутая частица к фамилии и немного деньжат, вот, собственно, и всё. Нет, Жозеф, наш кузен Леопардус — личность выдающаяся.

— Ладно, изменим сюжет. Леглантье затеял мошенничество с фальшивыми акциями, убрал одного из сообщников — Леопольда Гранжана, эмальера, а затем покончил с собой, потому что его махинацию разоблачили.

— А как в вашу историю вписывается намеренный поджог мастерской Пьера Андрези? И кто теперь леопард? Нет, и эта версия никуда не годится.

— Перестаньте меня критиковать, патрон! — возмутился Жозеф. — А сами-то вы что-нибудь можете добавить к тому, что нам уже известно?

— Черт, опаздываю, — спохватился Виктор. — Я сегодня веду Таша на концерт. Завтра утром мы с вами вместе наведаемся к Аделаиде Пайе — надеюсь, удастся что-нибудь выведать у нее про бывшего любовника. Идите вперед, я за вами.

— Ну ясно, это ж вы капитан корабля, — проворчал Жозеф, не скрывая удовлетворения от того, что сумел уесть патрона.

«В субботу схожу на улицу Месье-ле-Пренс — гарсон Фюльбера вернется на работу и наверняка сможет назвать мне адрес, по которому он доставлял вино для Гюстава», — утешил себя Виктор.

Жозеф выбрался из подвала первым и нос к носу столкнулся с Кэндзи.

— Если ваше тайное моление в катакомбах закончено, позвольте передать вам дежурство в лавке, — сухо сказал японец. — Вы ужинаете здесь.

— Как это здесь, патрон?

— Вы что, забыли? Вам надлежит вычистить переплеты томов Бальзака и Дидро и выставить их в витрине. Об этом было условлено еще две недели назад. Ваша матушка сейчас жарит помидоры в сметане со шпинатом, она покормит вас за конторкой. Всего хорошего.

— Но я не люблю шпинат! Шпинат — гадость! — в отчаянии воскликнул Жозеф.

— Ты не прав, котеночек, — строго заявила Эфросинья с верхней ступеньки винтовой лестницы. — Шпинат улучшает пищеварение!

Четверг 20 июля