Патрульные апокалипсиса - Роберт Ладлэм Страница 43

— Однажды вы сказали, что Гарри подходит к решению проблем или критических ситуаций sang-froid, а это, как я понимаю, означает «спокойно» или «бесстрастно».

— Правильно.

— Я недостаточно знаю французский, о чем мне часто напоминают, но это слова применяется и в другом значении...

— "De sang-froid" означает «хладнокровно», — посмотрев ему в глаза, сказала Карин.

— Точно. Именно это у Гарри прекрасно получалось. Его отношение ко всем явлениям жизни было не просто спокойным или сдержанным, а холодным, холодным, как лед. Я составлял единственное исключение: когда он смотрел на меня, его взгляд теплел, чего я никогда не замечал в других случаях... Нет, пожалуй, тепло он относился еще и к нашей кузине, я рассказывал о ней: она умерла от рака. Он относился и к ней совсем по-особому. Если говорить о чувствах, она могла бы быть его Розой, пока не появились вы.

— Это, без сомнения, из «Гражданина Кейна»Уэллса?

— Конечно, это вошло в наш лексикон. Символ прошлого, имеющий для настоящего большее значение, чем кажется.

— Я никогда не думала, что он питал ко мне такие чувства.

— Как и Кейн. Мысленным взором он просто видел вещь, которую любил в детстве, и не находил, чем ее заменить. Оставалось только что-то совершать.

— В детстве Гарри был таким?

— И ребенком, и юношей, и мужчиной. Прекрасный студент с сильно развитым интеллектом. Он получил степень бакалавра, магистра и доктора философии, когда ему не исполнилось еще и двадцати трех. Он всегда стремился превосходить всех, свободно владел пятью или даже шестью языками. Да, он был редким человеком.

— Какая удивительная жизнь.

— Черт, полагаю фрейдисты назвали бы его одаренным ребенком, поскольку он был далек от отца — как географически, так и духовно — и близок к дорогой, по-житейски умной, но не интеллектуальной матери. Она неудачно вышла замуж и решила, что должна быть привлекательной, милой и любящей. А вступать в споры незачем — ведь и так известна, что ей не победить.

— А вы?

— Думаю, я унаследовал немного больше, чем Гарри, гены моей матери. Бет — крупная женщина, в молодости удачно занималась спортом, в колледже была капитаном легкоатлетической команды девушек, и если бы не встретила моего отца, могла бы претендовать на участие в Олимпийских играх.

— У вас очень интересная семья, — сказала Карин, вглядываясь в лицо Дру, — и вы рассказываете мне о ней не только для того, чтобы удовлетворить мое любопытство, не так ли?

— Вы соображаете, леди... простите, я постараюсь больше не произносить этого слова.

— Ничего, оно мне начинает даже нравиться... Так почему?

— Я хочу, чтобы вы узнали меня, что я такое и откуда появился. Ваше любопытство нужно удовлетворить хотя бы частично.

— Принимая во внимание вашу скрытность, это странно слышать.

— Да. Я просто думаю... Там, в гостинице, когда прекратилась стрельба и кончился этот ужас, я обнаружил, что в смятении обшариваю карманы Гарри. При этом я ненавидел себя, словно совершал какой-то позорный поступок. Самое странное, что я не знал, зачемэто делаю, но твердо знал, что должен это сделать. Словно мне приказывали, и приходилось подчиниться этому приказу, хотя я и понимал, что этим ничего не изменишь и его не вернешь.

— Вы охраняли мертвого брата, как и живого, — заметила де Фрис. — Тут нет ничего странного. Вы оберегали его имя...

— Кажется, так я себе и говорил, но это не выдерживает критики. При нынешних возможностях науки его личность установят за считанные часы... Если только тело его не увезут и не спрячут.

— После того, как вы узнали в посольстве фамилию врача...

— От полковника, — уточнил Дру.

— Вы звонили опять, попросив у доктора номер его личного телефона. И разговор был долгим.

— Опять с Витковски. Он знает, к кому обратиться и как делаются такие вещи.

— Какие?

— Как увезти тело, чтобы его никто не видел.

— Тело Гарри?

— Да. После того как мы ушли, там не осталось никого, кто мог бы опознать его. Вот тут — где-то между нашим уходом и моим вторым звонком полковнику — я кое-что и сообразил. Мне приказывал поступать так Гарри, он говорил мне, что делать.

— Пожалуйста, яснее.

—Я должен стать им, занять его место. Теперь я -Гарри Лэтем.