Непристойный танец - Александр Бушков Страница 43

Шумно, облегченно вздохнув, Джузеппе закатил глаза, его лицостало мокрым от пота. Обеими руками держа саквояж перед собой, унес его вглубину комнаты, в дальний угол, опасливо оглядываясь так, словно Сабининвот-вот кинулся бы отнимать. Вернулся к столу, тяжело дыша, налил себе красноговина, – горлышко выбивало барабанную дробь о краешек тонкогостакана, – запрокинув голову, выпил, пренебрегая пролившимися набелоснежную манишку струйками. Лицо его медленно приобретало нормальный цвет.Размашисто осенив себя крестным знамением на католический манер, он тяжело опустилсяна стул, попытался улыбнуться:

– Кто-то из нас двоих чертовски везучий, мсье. Принеудачном обороте дела не то что от нас – от всего этого заведения мало чтоосталось бы… Хотите кьянти?

Сабинин кивнул, взял протянутый стакан и осушил досуха. Примирительнопроизнес:

– Ну, простите, Джузеппе, я и предполагать не мог…

Итальянец уколол его быстрым, злым взглядом, потом вроде бынемного помягчел:

– Пресвятая Дева, ну за что мне это? – поморщилсяон. – Подумать только, что это нас, итальянцев, считают в Европе самымипорывистыми и несдержанными! Так трясти саквояж, где запалы соседствуют сдобрыми пятью килограммами…

– Извините, я же не знал…

– Черт знает что! – фыркнул итальянец. –Акция предстоит серьезнейшая, я везу снаряжение от самого Милана, трясусь надним, как строгий папаша над невинностью дочки, в каждом встречном, бросившем наменя взгляд, чудится шпик, трое суток я почти что и глаз не сомкнул… и вот вбезопасном, казалось бы, месте вдруг возникает, как чертик из коробочки,ревнивый идиот… Отдайте браунинг, прах вас побери!

– Вот, возьмите, – смущенно сказал Сабинин,протягивая ему пистолет рукояткой вперед.

Итальянец небрежно сунул оружие в карман брюк, утер пот слица моментально промокшим насквозь носовым платком и, покачивая под носом уСабинина указательным пальцем, сказал обиженно и наставительно:

– Друг мой, давайте расставим все точки… МадемуазельНадежда очаровательна, но меня связывают с ней исключительно интересы общегодела. Более того, сердце мое давно занято другою… – Он достал золотыечасы, нажал кнопочку и показал Сабинину вставленную с обратной стороны крышкифотографию очаровательной темноволосой девушки. – Удовлетворят вас моиобъяснения?

– Полностью, – сказал Сабинин. – Вот вам моярука. Простите, я, застав вас у нее, совершенно потерял голову… Не сердитесь,право…

– Ладно, пустяки, – сказал окончательноуспокоившийся итальянец. – Я имел уже честь встречаться с русскимисоциалистами, так что успел немного привыкнуть. У меня есть хороший друг, мывместе начинали, Бенито Муссолини, не слыхали? Жаль, очень толковый имногообещающий парень. Так вот, подруга у него как раз русская, синьоринаАнжелика Балабанофф. Боже, вот это вулкан, куда там корсиканским анархистам из«Смеющегося черепа»… Я на вас не держу зла, товарищ, только, умоляю, оставьтеменя, дайте немного выспаться…

– О да, разумеется! – вскочил Сабинин.

– И заберите вашу митральезу.

Сабинин, спрятав громоздкий револьвер, попятился к двери,старательно гримасничая, прижимая руки к груди и бормоча нечтоневразумительное. За его спиной звонко повернулся ключ в замке. Тогда только онубрал с лица маску нелепого, сконфуженного идиота и направился к выходу,усмехаясь во весь рот.

Однако тут же посерьезнел. События назревали стремительно:нежданно-негаданно оказался прикосновенным к какой-то темной истории, гдефигурировали эсеры, иностранные специалисты по подрывному делу, саквояж совзрывчаткой, способной поднять на воздух средней величины здание. Как будтомало было того, что приходилось обитать в набитом взрывчаткой пансионате, способномпри малейшей оплошности взлететь на воздух вместе со всеми обитателями… Явныйперебор, как в карточной игре фараон. Но если в пансионате от него не было особыхсекретов, здесь он оказался вовлечен в совершенно непонятную пока тайну изкатегории смертельно опасных. «Пора из этого как-то и выпутываться, господинавантюрист», – сказал он себе решительно.