Мост Дьявола - Лорет Энн Уайт Страница 43

Другие ученики, которые видели мужчину, сидевшего на бревне рядом с Лииной, дружно подтвердили, что это был Клэйтон Пелли, но они «боялись говорить об этом». Типичный заговор молчания.

— Ладно, давайте подведем итоги, — говорит Рэй. — RMCP направила в рощу еще одну группу криминалистов, на этот раз для поиска свидетельств совокупления между Клэйтоном и Лииной в лесу за туалетами. Но шансы что-то найти очень малы, с учетом прошедшего времени и снегопадов. Люк, вы говорили с прокуратурой Британской Колумбии?

— Только что связывался с юридической службой, — отвечает Люк. — Готовы ордера на обыск дома Пелли, его сарая, школьного кабинета и его автомобиля. У нас уже достаточно поводов для временного ареста и для дальнейших расспросов, но прокурор хочет получить нечто более убедительное в смысле железного обвинения и приговора. Давайте посмотрим на содержание этих ордеров. Пелли признался, что он был у костра. Из лаборатории сообщают, что отпечатки его ботинок идентичны обнаруженным на теле Лиины. Пелли не может отчитаться за время, проведенное между тем, как его последний раз видели уходящим от костра вместе с Лииной, и 3:42 утра, когда он явился домой в чрезвычайно пьяном состоянии, согласно показаниям его жены Лэйси.

— Она также утверждала, что от него пахло сексом, — добавляю я.

Такер негромко кашляет. Рэй приподнимает бровь.

— Итак, у Пелли была возможность, — говорит он.

— И средства, и возможность, — уточняю я. — А если он спал с ученицей, которая угрожала разоблачением, то у него был еще и мотив.

— Есть другая информация из лаборатории? — осведомляется Рэй.

— Ждем результатов анализа на совпадение образцов почвы с ботинок Пелли и под мостом Дьявола. Это будет привязка к месту преступления. Мы также ожидаем результатов соскобов из-под ногтей Лиины. Плюс волосы и волокна.

— Итак, пока что мы имеем одну свидетельницу подросткового возраста, которая утверждает, что Пелли занимался сексом в лесу вместе с Лииной Раи, — говорит Рэй. — Если не поступят новые данные из лаборатории, если не сработают ордера или криминалисты не найдут ничего нового, вроде волос или использованных презервативов, то нам понадобится что-то еще.

— Чего я не понимаю — какого черта все эти дети молчали о том, что их учитель с самого начала был там, — говорит Такер.

— Дети ведут себя непредсказуемо, — говорит Дирк. — Я достаточно долго живу здесь и знаю, какими мощными бывают эти заговоры молчания, когда речь идет о группе, сплоченной с детского сада до старших классов средней школы. Это все равно что стая или стадо. Внутренние связи бывают более мощными, чем в школьной системе, — да что там — сильнее, чем с родителями или с членами семей. Они берегут свои секреты и делают друг для друга такие вещи, которые нам трудно понять.

Я думаю о Мэдди. О ее тесной дружбе с Бет и остальными девочками. Дирк говорит правду, и мы знаем об этом. Жизнь в маленьком городке может быть замечательной, но нехватка разнообразия порождает свои проблемы.

— Да, наверное, — говорит Такер. — То есть я здесь вырос и знаю, что это правда. Но молчать о том, что ваша одноклассница оказалась изнасилованной учителем? И не просто учителем, а проклятым школьным консультантом, который в принципе должен направлять и поддерживать их в трудный период полового созревания!

Мы дружно смотрим на Такера. Он заливается румянцем.

— Извините, но это меня достало, — говорит он. — Именно потому, что Лиина оказалась изгоем, ее оставили волку на растерзание и никто, блин, не сказал ни слова, потому что она не принадлежала к их компании!

Я делаю глубокий вдох, опускаю голову и смотрю на потертые квадраты ковра на полу. Они говорят о моем ребенке. О моей материнской неудаче. Возможно, я потерпела и профессиональную неудачу в моей работе.

— Что можно сказать о страницах, вырванных из дневника? — спрашивает Рэй, кивая в сторону фотографий на доске.

— «Он», о котором пишет Лиина, вполне может оказаться ее учителем, — говорю я. — Если она была увлечена Клэйтоном Пелли и даже влюблена в него, ему ничего не стоило злоупотребить ее доверием. Воспользоваться своим преимуществом в плане сексуального опыта.

— Но почему страницы были вырваны из дневника? — задумчиво спрашивает Дирк. — Почему они оказались в реке?

— Возможно, он хотел, чтобы она избавилась от них, поскольку там шла речь о ее отношении к нему, — отвечаю я.

— Между ними могла возникнуть ссора, и он попытался вырвать страницы, — добавляет Люк. — В пылу борьбы он мог ударить ее, а потом дело пошло вразнос, пока ему не пришлось утопить ее, лишь бы она замолчала.

Дирк потирает подбородок.

— В отчете об аутопсии упоминается вагинальная травма, разрывы мягких тканей. Это не соответствует сексу по взаимному согласию на лесной поляне.

— Может соответствовать, если секс был грубым и агрессивным, — возражаю я.

— Не знаю, — говорит Дирк. — Наверное, нам нужна дополнительная информация о посмертных уликах. Что бы ни случилось с этой девочкой, она испытала крайне жестокое насилие.

— Когда Пелли вышел из себя, он вырвал страницы из дневника, а потом окончательно сорвался с катушек, — говорит Люк. — Такие побои, особенно в лицо, свидетельствуют о необузданной ярости. Я полагаю, это было очень личное дело.

— А запись с камеры наблюдения перед закусочной Ари? — спрашивает Рэй.

— Показания Дарша Раи подтверждаются Трипом Гэллоуэем, — говорит Люк. — То же самое относится к показаниям Эми Чан и Джеппа Салливана.

— И остатки дневника до сих пор не найдены?

— Пока нет.

— Ладно, тогда давайте исполним полученные ордера и арестуем этого поганца, — говорит начальник полиции.

Но как только все приходит в движение, дверь каталажки распахивается и Белла — наш гражданский ассистент и администратор — сует в комнату голову, увенчанную высоким узлом светлых волос.

— Рэйчел, сюда пришла женщина, которая хочет вас видеть.

— Это может подождать?

— Она говорит, дело срочное.

— Кто она такая? — сдавленным голосом спрашиваю я.

— Она не назвала свое имя. Сейчас она в приемной.

Я решительно направляюсь в приемную и застываю на ходу, когда вижу по другую сторону стойки щуплую женщину в несообразно большом пальто, сгорбившуюся на пластиковом стуле. Ее волосы висят влажными прядями, лицо бледное как мел. Она держит на коленях набитую спортивную сумку и медленно раскачивается взад-вперед.

Я поспешно распахиваю половинку двери, отделяющую нашу приемную от зоны ожидания.

— Лэйси! С вами все в порядке?

Она вскакивает на ноги, как испуганный олень в свете фар приближающегося автомобиля. Крепко прижимает к животу спортивную сумку и дрожит всем телом.