Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека - Александр Рыбин Страница 43

Так уж получилось, что в толпе гуляющих по узким улочкам Задара туристов Илья нос к носу столкнулся с Машей. Безнадежно влюбленный сделал вид, что это была совершенно случайная встреча.

— Следишь? — сузила девушка в подозрении свои васильковые очи.

Илья молча улыбался. И повинно кивал головой.

— Значит, следишь, — констатировала со вздохом Маша.

— А где остальные девчонки? — оглянулся он, ища взглядом Катю, Олю и Настю.

— Настя осталась в кубрике, ее что-то опять лихорадит. А Катя с Олей вот тут, в сувенирной лавочке, магнитики выбирают. — Она смешно сморщила свой носик с конопушками. — А мне хочется успеть старый город посмотреть, а то я в два часа на вахту заступаю…

— А давай сбежим, — заговорщицки перешел он на шепот, не очень то, веря в удачу.

Маша в ответ лишь растерянно заулыбалась, беспомощно посмотрела в сторону лавочки, где скрылись ее подруги. И было непонятно, хочет ли она этого, или нет.

Илья приблизился к ней близко-близко и преодолевая воскресшую вновь, давно забытую уже робость, взял за руку. Пальцы у нее вздрогнули, но руку она не убрала.

— Мы ненадолго. А кто же тебе город покажет, если не я? Я тут всё знаю, — врал он напропалую. — Тут такие античные развалины…

— Лгунишка ты, — счастливо рассмеялась она. — Ты же мне говорил вчера, что в Хорватии впервые. — И опять облила, как ему показалось, всё вокруг светом своих небесно-голубых очей.

— Так я в Интернете интереснейшую информацию почерпнул о городе. Представляешь, городу более трех тысяч лет, и он существовал еще до прихода сюда римлян. Кроме римлян здесь жили иллирийцы, франки и венецианцы. А вообще-то, в конце концов, здесь каким-то чудом очутились славяне…

Совершить вдвоем прогулку по Задару… Как же это здорово! Само собой получилось, что они взялись за руки. И больше Илья уже не выпускал узкую ладошку Маши из своей ладони. Она и не вырывалась. Странно, но в старом городе, когда они вдвоем с Машей гуляли по узким улочкам, время от времени заходя в сувенирные лавчонки, Илье вдруг показалось, что за ним кто-то следит; он почувствовал чей-то недобрый взгляд. Ерунда, решил он, оглянувшись между прочим пару раз и не найдя чьих-либо недобрых глаз.

Сплошь и рядом попадались свои, с парусника. Центр города был маленький, с узкими кривыми улочками-проулочками, тупичками, крошечными сквериками и уютными барчиками, кафешками и ресторанчиками. Маленький, почти сказочный средиземноморский хорватский городок. Пути-дорожки членов экипажа парусника то и дело пересекались. Может, кто из них и глянул криво и неприязненно на него; может, кого и выводит из себя его счастливая физиономия.

Курсанты в увольнение на берег оделись в праздничное: белые рубахи и фуражки; синие, как штормовое море, гюйсы; черные, чуть расклешенные брюки. Местное население, увидев русских морячков, частенько выражало им свое восхищение, пыталось завязать разговор и даже сфотографироваться на память.

Странное чувство одолевало Илью. Когда он пытался с кем-либо поговорить на английском, на котором он изъяснялся довольно сносно, местные откликались, но скучнели глазами. Но если он переходил на русский, в глазах собеседника вспыхивал интерес и на лице появлялась улыбка. Иногда ему даже казалось, что он понимает, о чем говорят люди. Почему-то еще и еще тянуло пройтись просто так по этим уютным улочкам, послушать, о чем говорят местные чопорные старухи на рынке, продавая спелую, почти черную, матово поблескивающую черешню, домашнее вино и белый козий сыр.

В полдень Илья проводил Машу почти к самому паруснику. Когда они остановились на немноголюдной набережной, то вдруг услышали грозный окрик:

— Фуфаева!

Удивленно оглянувшись, они увидели, что их догоняют тяжело дышащие Катя и Оля. Глаза у подруг грозно сверкали праведным гневом.

— Маша, как ты могла?!

Маша вырвала свою ладошку из руки Ильи и молчала. Щеки ее порозовели. Она опустила глаза, будто была в чем-то сильно виновата.