Асти Спуманте. Первое дело графини Апраксиной - Юлия Вознесенская Страница 42
Асти Спуманте. Первое дело графини Апраксиной - Юлия Вознесенская читать онлайн бесплатно
— Как кошки, гуляющие сами по себе?
— О нет! Типичная кошка — это Ада фон Кёнигзедлер: ищет тепла, комфорта, уюта и в любой момент готова сменить хозяина, если поймет, что у другого ей будет сытнее и теплее. Ласкова, пока все идет как ей надо, но готова выпустить когти сразу же, как только ей покажется, что ее благополучию что-то угрожает.
— В чем разница между кошкой и крысой?
— В степени эгоизма. Кошка любит себя и удобного для нее хозяина, крыса никого не любит и не принимает во внимание, кроме себя.
— Кошка — эгоист, а крыса — эгоцентрик?
— Примерно так.
— Это все очень интересно, графиня… А вся эта психология действительно помогает определить преступника?
— Конечно, нет, инспектор! Она просто помогает думать.
— Так вы и вправду никого конкретно не подозреваете?
— Нет. Сколько раз я вам твердила, что это большое заблуждение с вашей стороны — полагать, будто мне с самого начала все известно. Уверяю вас, даже когда я делаю окончательное заключение, я всегда готова к тому, что в последнюю минуту все еще может повернуться в неожиданную сторону и в корне измениться, могут появиться какие-то новые улики, новый подозреваемый — и все мои дедуктивные построения рухнут как карточный домик. Сколько раз так бывало!
— Позволю себе заметить — ни разу.
— Не льстите бедной старой женщине, инспектор! Вы этого не замечаете, потому что я никогда не делаю преждевременных заключений, по крайней мере вслух. Лучше скажите мне, что слышно о Юриковой? Она случайно не вернулась в Мюнхен?
— Нет. За квартирой ведется наблюдение — она пуста.
— Прекрасно. В таком случае сделайте одолжение, посмотрите в Интернете, когда будет ближайший самолет на Вену: мне не хочется ехать туда ни машиной, ни поездом.
— Вы полетите к Юриковой?
— Разумеется.
— Зачем же мы дали ей уехать?
— Я же говорила — для консервации. Чтобы она не могла влиять ни на Каменева, ни на ход следствия. И смотрите, как удачно сложилось, что она вызревает не где-нибудь, а у моего старого приятеля Миши Гранатова! Когда-то я Мишу очень выручила, можно сказать, вырвала из когтей наркомафии.
— О! Расскажите, графиня!
— Охотно! Это одно из тех дел, которыми я имею основание гордиться. Русские наркоторговцы превратили его квартиру в перевалочный пункт, а его троих детей сделали своими агентами: ребятишки относили «посылочки с лекарствами для больных в России» на вокзал и там передавали их якобы отъезжающим в Россию туристам. И с каким удовольствием и гордостью они делали это «доброе дело», о котором, конечно же, нельзя было никому говорить, кроме отца. А отец — он такой же ребенок, как и они. Мне было довольно трудно доказать сотрудникам Интерпола, что ни сам Миша, ни тем более его дети не имели ни малейшего представления о том, какие делишки творились в их квартире и какие такие «лекарства» проходили через детские руки. Однако мне удалось этот клубочек размотать, и с тех пор мы с семейством Гранатовых большие друзья.
— Этот господин Гранатов, по-вашему, хороший человек?
— Очень! Он чудак и бессребреник. Даже странно, что он, оказывается, давно знаком с Юриковой и Каменевыми. Ну ничего, с этой дружбой я тоже как-нибудь разберусь. Гранатов, между прочим, музыкант и слышит, кто из людей звучит фальшиво: думаю, он подскажет мне, кто какую партию вел в этом трио, в этом нашем «русском треугольнике». А посему пожелайте мне доброго пути, инспектор!
Инспектор так и сделал.
Пианист и преподаватель музыки Михаил Гранатов был отец-одиночка. Эмигрировал он из СССР с женой и двумя сыновьями за семь лет до описываемых событий; попали они, как водится, «на венскую эмигрантскую пересылку» и тут, в Вене, застряли из-за рождения младшей дочери Галины. А через год вдруг случилось нечто невообразимое, несуразное, дикое даже для людей, оставшихся без дома и родины: жена Михаила Гранатова Елена бросила его с тремя детьми и сбежала в Америку с каким-то экстрасенсом, тоже эмигрантом из Питера. Экстрасенс вообще- то собирался пробраться в Шамбалу, но путь в нее почему-то пролегал через США. Позже в Вену доходили слухи, что экстрасенс устроил Елену на работу, а сам продолжал путешествовать «по тонким мирам», причем частенько в сопровождении мистически одаренных молодых американок. Изредка Михаилу приходили письма из-за океана, и каждый раз, вскрывая конверт, он панически боялся, что обнаружит в нем требование бывшей жены прислать ей кого-нибудь из детей или, хуже того, сообщение о скором ее возвращении в Вену. Но, к его великому облегчению, о детях она вежливо спрашивала только в самом начале письма, а основной текст был посвящен описанию трудностей жизни в США и заканчивался просьбой прислать немного денег. Гранатов тут же бросался искать деньги, находил, отсылал ей и успокаивался до следующего письма.
Все волны русской эмиграции в Вене, как новая, так и обе прежних, белогвардейская и военная, помогали незадачливому отцу-одиночке и спасали его от бед. А спасать было от чего: в первые годы после похищения экстрасенсом прекрасной Елены он начал пить, причем пил запоями. Его увещевали, стыдили, уговаривали лечиться, но все было напрасно. В конце концов венские русские дамы объединили усилия, перетряхнули свои связи и устроили его преподавателем в музыкальный лицей. Тут он спохватился и хотя бы прекратил впадать в запои, держась за приличное место. Придя в себя, он начал даже и концерты давать, что для музыкальной столицы было несомненным успехом. Еще венские дамы изо всех сил старались подыскать Гранатову супругу, а его детям новую мать, но вот с этим дело что-то не ладилось. Кто-то нашел ему практикующего русского врача-нарколога, согласившегося помогать неофициально. К сожалению, врач от пьянства Гранатова до конца излечить не смог, зато навел на него наркоторговцев, и от этой беды, как уже упоминалось, избавить Гранатова смогла лишь графиня Апраксина.
Квартиру Гранатову, как многодетному отцу, дали от города большую, шестикомнатную, хотя довольно запущенную, но зато в центре города, возле Нашмаркта, самого большого венского рынка. В этом было и свое неудобство: по выходным, когда на рынке разворачивалась барахолка, эмигранты прямо с узлами и сумками запросто заходили к Гранатовым передохнуть и выпить чаю по дороге домой. Это вообще был очень гостеприимный дом, и когда Апраксина позвонила у дверей, ей открыли сразу же, не спрашивая. Дверь отворила Галка. Увидев на пороге Апраксину, она тут же с визгом бросилась ей на шею:
— Бабушка Графинчик! Ой, как здорово! Володя, Федя, бегите сюда — бабушка Графинчик приехала! — кричала она в глубь квартиры между поцелуями.
В коридор вышел старший сын Гранатова Федя. Он подошел к Апраксиной и застенчиво ткнулся носом в ее щеку.
— Здравствуйте, бабушка Лиза. Давайте сюда вашу сумку, проходите и раздевайтесь. Вовка, кончай пиликать, встречай гостей!
Из глубины огромной квартиры доносились скрипичные гаммы. Скрипка смолкла, и раздался жалобный мальчишеский голос:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments