Хождение по квадрату - Рид Фаррел Коулмен Страница 42

— Я бы не стал звонить, если бы думал, что он дерьмо! — с досадой ответил Ники.

— Я не хотел тебя обидеть, прости! — извинился я.

На этой стадии ложная надежда хуже, чем полное ее отсутствие.

— Ясно, но было бы правильнее не вводить Кэти в курс дела, пока тебе не станет ясно, о чем точно речь.

Я согласился. Он сказал, чтобы я приезжал к «Грязному бару» в четыре пополудни. Бармен подождет. Понимая, что он не сумеет освободить вечер четверга, я пригласил Ники в бар «У Пути» — в знак благодарности. Мне показалось, ему это понравилось.

Я повесил трубку и позвонил Рико.

— Эй, дружок, где ты был?

— Это что, вопрос дня? — разозлился я.

— Хочу сказать, что уже несколько дней пытаюсь поймать тебя по телефону. Салли хочет говорить с тобой. Он пытался дозвониться, но не смог и попросил меня.

— Что ему нужно?

— Назначить свидание. Откуда я, черт подери, знаю? — буркнул Рико. — Позвони ему.

— Хорошо, — сказал я, — когда будет время. Послушай, мне нужно установить владельца машины по неполному номеру.

— Это ниточка к Патрику? — оживился он.

— Ты же знаешь, что я больше не работаю над этим делом! Помнишь, это ведь ты передал мне извещение об увольнении. У тебя есть карандаш?

Я не был уверен, что Рико купился. Я дал ему цифры, которые запомнила Кэти, и описал автомобиль, хотя, учитывая сложившуюся тогда ситуацию, гарантировать ничего не мог. Он сомневался, что быстро найдет что-нибудь, и снова напомнил про звонок Салли. Я хотел было пригласить его на вечеринку, но слова застряли у меня в горле: его присутствие могло напомнить Кэти о том, как вся эта история начиналась. Во всяком случае, так могло случиться.

Я посмотрел на стопку корреспонденции на диване и решил, что мой миллион долларов может подождать. Ребра хотели прилечь, и я отправился в кровать.

Телефон сначала зазвонил в моем сне и только потом — на столике рядом с кроватью. Это был Ники, и он интересовался, где я. Не во сне. Я взглянул на часы. Было около пяти. Я проспал и опоздал. Извинившись, я сказал, что приеду в «Грязный бар» к шести.

Я перевыполнил план на 20 минут. Час пик — лучшее время для поездки из Бруклина в Манхэттен: весь транспорт движется в противоположном направлении.

Ники встретил меня у дверей и провел наверх в офис. Я тут же узнал огромного парня, сидевшего за столом: Ники называл его Медведем в ту ночь, когда мы с Кэти впервые приехали в «Грязный бар». Медведь смолил «Кэмел» без фильтра и так сильно затягивался, что окружающие удивлялись, как это табак не вылетает из гильзы. Пепельница перед ним была полна окурков, между затяжками он глотал «Будвайзер».

— Хочешь пива? — спросил меня Ники, жестом приглашая сесть за стол.

— «Бекс», если у вас он есть.

— Это «Грязный бар», Мо. Хочешь «Бекса», езжай в Баварию.

— «Буд» сойдет.

Медведь кивнул на свой стакан.

Когда Ники ушел, Медведь встал, потянулся через стол и протянул мне свою огромную руку. Я бы соврал, сказав, что взял ее. Лапа просто проглотила мою руку, немножко пожевала и выплюнула.

— Ники сказал, что говорил о вас со своим кузеном Тони и что я могу вам доверять. — Медведь почти шептал. — Это очень важно.

— И мне Ники сказал, что я могу доверять вам. Мы покончили с формальностями, теперь можем перейти к делу.

Медведь выглядел оскорбленным.

— Это не просто дело. Ники объяснил, как семья этого парня сходит с ума. Здесь с вами в прошлый раз была его сестра, так?

— Да. Слушайте, Медведь, почему вы не можете сказать, что у вас есть, а с чувствами разберемся потом? Ну, так вы знаете, где Патрик?

В этот момент Ники вошел с пивом. Медведь закурил еще одну сигарету и сказал:

— Нет.

Я ударил ладонями по столу.

— Так что же…

— Выслушай же человека, Мо, — попросил Ники. — Для него это нелегко.

— Я работаю еще в одном клубе, — сказал Медведь, нервно откашлявшись. — Это не совсем обычный клуб… — Он смотрел на меня, как если бы ждал, что я пойму скрытый смысл его намеков и ему не придется продолжать. Но я не понимал.

— Это в Вестсайде, Мо, — перевел мне Ники, — Уэст-Виллидж.

— Черт подери! — Теперь я стукнул себя по больной голове. — Гей-клуб!

Во внезапном просветлении головоломка сама собой сложилась в моей голове. Я был на верном пути: короткие волосы, серьги, татуировка.

— НБРР на Вест-стрит, к северу от Рамфорда, — сказал Медведь.

— НБРР? — удивился я.

— На безрыбье — рак рыба, — объяснил великан. — Мужчины без женщин.

— Остроумно, — сказал я, пододвигая ему свое пиво. — Значит, вы видели там Патрика?

— Два или три раза, несколько месяцев тому назад.

— Сколько именно? В каком месяце?

— По-моему, в октябре. Или в ноябре. Не помню точно.

— Но определенно не в декабре? — спросил я, надеясь, что он ошибается.

— Не в декабре.

Я встал, собираясь уходить.

— Спасибо, Медведь. Вы прояснили важные вещи. Может быть, я смогу понять, почему он сбежал. Но если вы не видели его с ноября, это действительно не…

— Мой кузен Тони был прав насчет тебя, Мо, — проворчал Ники. — Ты нетерпеливый хрен.

Я уселся на место.

— Виноват. Еще что-нибудь?

— Он — Патрик — был не один, когда я его видел, — продолжил Медведь. — Каждый раз приходил с одним и тем же парнем. Они были не просто случайные дружки, вы понимаете, что я имею в виду. По-моему, они были парой. Все дело в том, что я видел того парня здесь — в субботу вечером.

— В эту субботу?

— Да, — кивнул Медведь.

— Один? Он был сам по себе? — удивился я.

— Вы имеете в виду, без Патрика? Да, он был один. — Медведь нахмурился. — Но я думаю, если вы сможете напасть на его след, он приведет вас к Патрику.

— Хорошая мысль, Медведь, — похвалил я. — Извините, что был таким придурком вначале.

Медведь подробно описал мужчину, которого видел в клубах: белый, рост 168–170 см, светло-карие глаза, короткие каштановые волосы, 25–30 лет, худой, весит около 72 кг, тонкие брови, полные губы, изогнутый рот, острый нос, острый подбородок, четко очерченная челюсть.

— Скорее сексуален, чем красив, — пояснил Медведь, — если, конечно, вам нравится такой тип. Немного нервный. Но он не из Нью-Йорка. Когда я открывал ему дверь, он поблагодарил, и акцент был такой мягкий.

Если бы полицейским всегда давали такие подробные описания, усмехнулся я про себя, уровень преступности стремительно бы упал. В городе с четырьмя миллионами мужчин поиск пропавшего очень сложен, но нам на пришлось бы пропалывать всех, можно было бы исключить черных, испанцев и азиатов. Конечно, не все геи жили в Уэст-Виллидж или в Манхэттене, но сосредоточить поиски в Виллидж было правильным решением. Я сказал Медведю, что, возможно, попрошу его поработать с художником. Прежде чем он успел отказаться, я заверил, что ему не придется повторять все, что он только что рассказал мне.