Грехи волка - Энн Перри Страница 42

– Того же потребует и закон, – ледяным тоном произнес Элестер. – Эту женщину не повесят, не имея бесспорных доказательств. И это правильно. Мы должны быть совершенно уверены, должны устранить все сомнения.

– А кто сомневается? – воскликнул Кеннет. – Лично я – нисколько!

– Вы знаете что-то, не известное всем нам? – вежливо поинтересовался Монк, и глаза его сверкнули.

Кеннет растерянно уставился на него с расстроенным и негодующим выражением.

– Это действительно так? – требовательно спросил у него Элестер.

– Разумеется, он ничего не знает, – успокоила его Уна. – Просто ему невмоготу обсуждать подробности.

– Он что, воображает, будто другим это доставляет удовольствие? – внезапно вспылил старший из братьев, впервые готовый потерять самообладание. – Бога ради, Кеннет, либо скажи что-нибудь путное, либо придержи язык!

Слегка пододвинувшись к Элестеру, миссис Макайвор ласково тронула его за руку.

– Квин говорит дело, – сосредоточенно глядя перед собой, вступила в разговор Дейрдра. Она словно не заметила вспышки старшего брата. – Мисс Лэттерли должна была увидеть брошку прежде, чем решила дать матушке двойную дозу лекарства… – Она явно избегала слова «яд». – А поскольку матушка ее не надевала, значит, сиделка нашла ее в чемодане, что маловероятно…

– А почему бы и нет? – бросил Элестер.

Ничуть не рассердившись, его жена задумчиво продолжала:

– А как она могла это сделать? Переворошить все матушкины чемоданы в то время, как мы считали, что она отдыхает? И тогда же подмешать лекарство?

– Не понимаю, что ты хочешь сказать, – раздраженно проговорил Элестер, и все же тон, каким это было сказано, противоречил его собственным словам.

Все лица обратились от него к Дейрдре.

– Не могла же она делать это у матушки на глазах! – торопливо объяснила та. – И дать ей две дозы тоже не могла. Матушка не стала бы принимать их.

Впервые с того момента, как Рэтбоун сообщил ему страшное известие, Монк удовлетворенно улыбнулся:

– Вы совершенно правы, миссис Фэррелайн. Ваша матушка не стала бы принимать двойную дозу.

– Но ведь она приняла ее! – нахмурился глава семьи. – Так нам сообщили из полиции за день до вашего приезда. Именно это и произошло!

Уна сидела бледная и сосредоточенная. Не говоря ни слова, она перевела взгляд с Элестера на Уильяма, ожидая от него объяснения.

Сыщик тщательно подбирал слова для ответа. Может быть, тут-то и находится ключ ко всему происшедшему? Он старался заглушить вспыхнувшую надежду, но тело его до боли напряглось.

– Была ли миссис Фэррелайн настолько забывчива, чтобы принять лекарство дважды? Или, уже приняв его самостоятельно, согласиться выпить вторую дозу, предложенную ей мисс Лэттерли? – Помня, сколь решительно отверг подобное предположение Кроуфорд, Монк не сомневался в ответе.

Уна открыла рот, намереваясь что-то сказать, но ее минутной заминкой воспользовалась Айлиш:

– Разумеется, нет! Не знаю, что произошло на самом деле, но такого быть не могло!

Байярд, страшно бледный, бросил исполненный страдания взгляд на миссис Файф, хотя слова его были обращены к детективу:

– Тогда возможно только одно объяснение: мисс Лэттерли увидела брошь здесь, в доме, еще до того, как она была упакована, и у нее тут же возник план действий. Значит, она приготовила двойную дозу еще до отъезда.

– Но каким образом? – спросила Дейрдра.

– Не знаю, – откровенно признал Макайвор. – В конце концов, она – сиделка и наверняка знает, как приготовить лекарство и как его давать. Любой дурак управится с пузырьком или подсунет его кому-нибудь.

– Из чего приготовить? – с самым невинным видом поинтересовался Уильям. – Вряд ли необходимые препараты валяются по всему дому?

– Конечно, нет, – подтвердила Дейрдра и обвела нахмуренным взглядом всех присутствующих. – Послушайте, это же невозможно! Я хочу сказать – это звучит совершенно невероятно. Она провела здесь всего один день… даже меньше. Кто-нибудь видел, чтобы она куда-то выходила? Мистер Монк?

– Полагаю, вы опросили здешних аптекарей? – спросил Квинлен.

– Да. И ни один из них не продавал в тот день дигиталис женщине, похожей на мисс Лэттерли, – ответил детектив. – И вообще никому незнакомому.

– Какая досада! – без малейшего огорчения заметил Файф.

Уильям почувствовал, что в нем просыпается надеж-да. Он уже нащупал сомнительное звено.

– По-моему, вы упустили из виду одну вещь, – негромко проговорила Уна. – Брошка должна была находиться в маминой дорожной шкатулке, которая была с ними в вагоне. И у мамы, конечно, был от нее ключ. Мисс Лэттерли заметила шкатулку, когда готовила лекарство, или, может быть, заглянула в нее из любопытства, когда маме понадобилось выйти на станции. В течение вечера у нее была масса подобных возможностей.

– Но дигиталис! – возразил Байярд. – Где она взяла его? Не могла же она найти его на какой-нибудь станции!

– Не исключено, что она привезла его с собой, – с легкой усмешкой отозвалась его супруга. – Она ведь сиделка! Мы понятия не имеем, что было у нее в чемодане.

– Привезла в расчете отравить кого-нибудь? – недоверчиво спросил Уильям.

Уна взглянула на него с терпеливой улыбкой:

– Может быть и так, мистер Монк. Мне такое объяснение представляется вполне вероятным. Вы сами объяснили нам, что все другие возможности и объяснения, приходившие нам на ум, исключаются. Что же оста-ется?

Сыщик ощутил озноб, будто огонь в камине внезапно погас. У него потемнело в глазах. Глупо было рассчитывать на столь легкий успех. И все же, вопреки голосу рассудка, у него сохранялась надежда, и, осознав это, он почувствовал гнев и недовольство собой.

– Конечно… – начал Элестер, но его речь прервало появление высокого мужчины с поредевшими рыжими волосами и мутным взглядом. Он вошел неуверенными шагами, не затворив за собой дверей, и, обведя глазами комнату, с любопытством уставился на детектива.

На мгновение наступило общее молчание.

Элестер тяжело вздохнул.

Уильям успел заметить сердитую гримасу, скользнувшую по лицу Уны, прежде чем та шагнула навстречу вошедшему и тронула его за руку.

– Дядя Гектор… – Голос ее дрогнул, но тут же снова стал твердым: – Это мистер Монк, приехавший из Лондона, чтобы помочь нам в связи со смертью мамы.

Старший из Фэррелайнов судорожно сглотнул, словно горло ему сдавила крепкая петля, от которой он был не в силах освободиться. На лице у этого человека было написано такое откровенное страдание, что хотелось отвести глаза, чтобы не смущать его.

– Помочь? – недоверчиво повторил он, с отвращением взглянув на сыщика. – Вы кто – гробовщик? – Нахмурившись, он обернулся к Элестеру: – С каких это пор у нас приглашают к обеду гробовщиков?