Крепость королей. Проклятие - Оливер Петч Страница 42

Но больше всего ее занимал новый сон о Трифельсе. Воспоминания о нем не поблекли, а, наоборот, с каждым днем становились все ярче. Теперь Агнес ясно видела перед глазами каждый отдельный образ: юношу в кольчуге на башне, его беззвучные крики, кольцо на пальце… Могла прочесть по губам исполненные мольбы призывы.

Сними кольцо! Снимай же его!

Агнес снова вынула из-за пазухи странное кольцо, которое по-прежнему носила на цепочке. Может, оно и в самом деле представляло опасность? Может, сны эти были предостерегающими посланцами из далекой страны или даже из прошлого? Агнес тряхнула головой и спрятала кольцо обратно под корсаж. Наверное, это всего лишь следствие пережитых событий. Отец Тристан по каким-то причинам предостерегал ее насчет кольца, и теперь это вылилось в кошмарные сновидения…

У крепостных ворот Агнес приветливо кивнула стражнику Гюнтеру. Часовой что-то пробормотал в бороду, но девушка не стала останавливаться, а поспешила во внешний двор. Там, в углу, стояла птичья клетка высотой в человеческий рост. Парцифаль приветствовал свою хозяйку, радостно хлопая крыльями. Он уже полностью оправился, и Агнес несколько раз выходила с ним в лес. Правда, сокол еще линял, и об охоте не могло идти речи. Хотя после встречи с Гансом фон Вертингеном и его подельниками у нее и так отпало к этому всякое желание. Ей теперь за каждым деревом мерещилось по разбойнику.

– Засиделся ты в последнее время, верно, малыш? – ласково заговорила Агнес с Парцифалем. – Скоро отправимся на прогулку, и налетаешься вволю, обещаю.

Только теперь Агнес заметила у сарая чужого коня. Это был поджарый жеребец с расчесанной гривой и начищенной до блеска шкурой. Он как раз залез головой в кадку с овсом. На ступенях к внутреннему двору развалились стражники Эберхарт и Себастьян и играли в кости. Пред ними стоял почти допитый кувшин с вином. Завидев Агнес, оба, пошатываясь, поднялись на ноги.

– Приветствуем, сударыня, – пролепетал Себастьян. – Надеюсь, день удался на славу.

– С вашим, похоже, ни в какое сравнение… – Агнес кивнула в сторону коня: – У нас, как я вижу, гости?

– Зна… знатные гости, – промямлил Эберхарт. – Даже бочонок французского вина в подарок привез. Графу троекратное ура-а!

– Графу?

Агнес в изумлении смотрела на стражников. Не дождавшись никаких объяснений, она направилась во внутренний двор. Быстро занесла соль на кухню, убрала свернутую материю и, сгорая от любопытства, поднялась по лестнице в парадный зал.

Оказавшись в просторном зале, Агнес увидела отца, сидящего на стуле перед холодным камином. Рядом с ним устроился молодой мужчина, бледный и хорошо одетый. На нем был черный берет, такой же черный камзол и зауженные шелковые брюки. На шее висела золотая цепь. В мрачном зале, среди изъеденных молью ковров, он казался посланником из другого, богатого мира. Судя по всему, мужчины обсуждали что-то важное. На небольшом столике стояли два надтреснутых хрустальных бокала, полные вина. Агнес знала, что отец доставал дорогой хрусталь только для важных гостей. Заметив дочь, Филипп фон Эрфенштайн прервал беседу.

– А я думал, ты еще в Анвайлере, – проворчал он недовольно, после чего кивнул на незнакомца: – Ну, как бы то ни было, у нас гость. Это юный Фридрих фон Лёвенштайн-Шарфенек. Я уже рассказывал тебе о его роде. Будь добра, выкажи графу должное уважение.

Агнес преклонила колени. Отец действительно время от времени вспоминал Лёвенштайн-Шарфенеков – в основном недобрым словом. По мнению Эрфенштайна, их род был как раз из тех, что возвысились благодаря одному лишь происхождению, а не за счет каких-то деяний. Родовой замок Шарфенеков располагался всего в нескольких милях от Анвайлера, недалеко от крепости Ганса фон Вертингена. Связи с бывшим пфальцским курфюрстом Фридрихом обеспечили их могуществом и состоянием. Они владели самыми богатыми землями в округе.

– А слухи о вашей красоте, оказывается, не лгут, – заметил Фридрих фон Лёвенштайн-Шарфенек, пригубив вина. – Ваша мать, должно быть, была настоящей красавицей.

Агнес подняла голову и внимательнее взглянула на графа. Закинув ногу на ногу, он с благосклонным видом откинулся в кресле. Черная подстриженная бородка делала его несколько старше своих лет. На мясистых губах переливались капельки красного вина. Это был красивый, приятный мужчина, и Агнес подозревала, что он вполне осознавал этот факт. Весь облик молодого дворянина свидетельствовал о том, что он привык получать все, что ему вздумается. От него исходила какая-то особая аура, и Агнес не могла сразу решить, отталкивает ее это или, наоборот, привлекает.

– Благодарю, господин, – ответила она. – К сожалению, моей матери давно нет в живых. Поэтому я не знаю, как она выглядела.

– К счастью, она не в меня пошла, – со смехом вмешался Эрфенштайн и потянулся за своим бокалом. По его натужному голосу Агнес поняла, что бокал этот был далеко не первый.

– Ну, что касается своенравия, то, может, и в вас, – Шарфенек подмигнул наместнику. – Люди, во всяком случае, рассказывают о вашей дочери удивительные вещи. Чтобы юная девица умела читать, грезила о рыцарях Круглого стола и охотилась с соколом… Да еще эти брюки!

Граф тихо рассмеялся. Он с явным удовлетворением разглядывал Агнес: сегодня она надела простое платье с тесным корсажем.

– В платье вы мне нравитесь не в пример больше.

– Безмерно рада, – ответила Агнес ровным голосом. При этом она насмешливо взглянула на щегольские брюки графа. – Да и в ваших штанах мне было бы тесновато. Для схватки между настоящими мужчинами они бы только мешали.

– Агнес! – прошипел Эрфенштайн. – Ты с ума сошла так разговаривать с…

Но Шарфенек властно вскинул руку:

– Будет вам, наместник. Мне нравятся женщины, колкие на язык. – он подмигнул Агнес: – В постели они особенно пылки… Как у вас с этим, Агнес? Кому из счастливчиков суждено вскоре влезть к вам под одеяло?

Эрфенштайн прокашлялся.

– Вообще-то я собирался выдать ее за своего казначея, Мартина фон Хайдельсхайма, – пробормотал он. – Парень родом из Вормса и как-никак патриций по происхождению. Но он, к несчастью, удрал.

– Бросил тут такую красоту? – Шарфенек высоко вскинул брови. – Тогда он, должно быть, настоящий дурак. Или ваша дочь еще более странная, чем я думал… Сколько ей лет?

– Шестнадцать, ваше сиятельство, – сама ответила Агнес. – Этим летом будет семнадцать.

– Еще немного – и старая дева, значит… – Шарфенек тихо рассмеялся и подмигнул ей: – Что ж, надеюсь, что в скором времени ваш отец подыщет вам нового жениха. Хотя, с другой стороны, у меня теперь есть возможность в будущем лишний раз с вами побеседовать. – он поднял бокал: – За наше с вами добрососедство!

– Добро… соседство? – Агнес перевела растерянный взгляд с графа на отца. – Боюсь, я не понимаю…

– Герцог Цвайбрюкена передал Лёвенштайн-Шарфенекам крепость Шарфенберг, – пробормотал Эрфенштайн, уставившись в пустоту. – Наш юный граф хочет привести ее в нормальное состояние и уже летом переселиться.