Убийца на экспорт. Охота за русской мафией - Эдуард Тополь Страница 42

Потом я выхожу к нашей машине, сажусь, а Билл, который все понял, говорит:

– Где твой пистолет?

Я говорю:

– Дома.

Он говорит:

– Ах-х, дома!..

Он любит это делать – как я что-то не так, то он показывает мне, что я кусок дерьма. Я говорю ему:

– У меня нет при себе моего fucking пистолета, и единственный в мире fucking человек, который это знает, это ты. Но если начальство узнает, что у меня нет при себе пистолета во время операции, то ты будешь первый, кому за это влетит. Так что мы поняли друг друга. О’кей?

Он говорит:

– Я не скажу никому.

Я говорю:

– Тогда какого хера ты у меня спрашиваешь, где мой пистолет?

Короче, вот такой был тот день. Дежурить возле дома Кауфман уже не было смысла – слишком много шума и полиции. И мы позвонили ее адвокату и сказали, чтобы он посоветовал ей прийти в полицию и сдаться. И через три дня она сдалась. Но конечно, сказала, что никакого Натана Родина не знает и никогда в глаза не видела».

Однако неудача с арестом Ларисы Кауфман – это было еще полбеды. Непредвиденная случайность – кого тут винить? Куда больней, если старательно и с таким трудом построенное здание рушится только потому, что кто-то поленился оторвать зад от своего теплого кресла…

Яков Камский не знал, когда ему ждать гостей-«ревизоров» от Контини и Оливьерри. Они могли приехать через три дня, могли – через пару недель, а могли и не приехать вовсе. Может быть, Любарский и Оливьерри только пугали Камского этими «ревизорами»? Поэтому ехать Питеру и Биллу в Чикаго и сидеть там в ожидании неизвестно чего было нелепо. Но, с другой стороны, Камский очень трусил и просил, чтобы его охраняли во время визита гангстеров. К тому же снять на видеопленку визит этих молодчиков и потом показать в суде, как они накануне «ограбления» проверяют в магазине систему сигнализации и содержимое сейфов, – разве можно мечтать о лучшей улике?

Билл связался с чикагским офисом ФБР и изложил им суть дела: посидеть на ювелирном магазине «Ла Виста», и если появятся гости из Нью-Йорка, то снять их визит на видео и записать на магнитофон. Для таких многоопытных асов борьбы с преступностью, как чикагское ФБР, это было сущим пустяком, и выполнение операции поручили там специальному агенту Джорджу Набазному, который говорил по-украински, поскольку у него родители – украинцы. Но через два дня этот Набазный позвонил в Нью-Йорк Биллу и Питеру и сказал, что он не понимает Якова Камского ни по-русски, ни по-английски и не напишут ли они сами разработку операции, чтобы он мог получить под это средства, людей и аппаратуру.

Выругавшись, Питер и Билл позвонили Камскому, договорились с ним обо всех деталях операции, отправили Набазному разработку и успокоились. В конце концов, может быть, этот Джордж такой же любитель писанины, как Питер. А когда дело дойдет до оперативной полевой работы…

Камский позвонил в среду, 4 апреля, и сказал, что только что ему звонил Слава Любарский и велел ждать гостей сегодня после обеда. Питер тут же позвонил Джорджу Набазному в Чикаго. По их разработке, Джордж должен был сам, в роли продавца-ассистента, быть в магазине при Камском и «Наягрой» записать весь разговор гостей. А бригада агентов должна была с улицы, из машины, снимать все видео– и фотокамерой. Джордж сказал Питеру, чтобы они не волновались, все будет о’кей. Питер положил трубку и уставился на детектива 112-го участка, который опять пришел с просьбой закрыть наконец это дело ювелирных аферистов, ведь Кауфманы и Галанов арестованы, а пришить к ним Натана Родина все равно не удалось. Так пора уже закрыть это дело и сбросить со своих плеч. Питер посмотрел на этого следователя, потом на Билла. Билл индифферентно молчал, но его молчание было однозначным. В конце концов, говорило молчание, нужно посмотреть правде в глаза: ни завербовать этого Родина, ни уличить его в знакомстве с Кауфманами им не удалось. И если не закрыть это дело сейчас, оно повиснет и на них, и на 112-м участке как нераскрытое преступление. И повиснет неизвестно на какой срок, может быть – навсегда. А на кой черт это нужно, когда у них в руках аферисты, которые надули старика, и оба ожерелья – золотое и фальшивое. То есть они могут выйти с этим делом на суд как победители. Никому и в голову не придет, что тут был четвертый участник аферы.

Но Питер знал за собой это странное качество – упрямство. Может быть, он обязан этим своим украинским, по линии отца, предкам, поскольку украинцы знамениты упрямством, как ирландцы. А может – тем черным подросткам из Бифорд-Слайвазант, которые били его в детстве до тех пор, пока он сам не стал бить их в ответ. Как бы то ни было, но он чувствовал, как у него напряглись желваки на скулах и адреналин подскочил в крови. Однако служба в полиции научила его сдерживать эмоции. Он спросил у следователя из 112-го:

– Ты помнишь наш первый разговор по этому делу?

– Да. И что?

– Я тебе сказал тогда, что это Родин организовал эту аферу?

– Ну, сказал. Но кого ебет, замешан Родин в этом деле или нет? У нас есть три преступника…

– Меня это ебет! – перебил Питер. – Этот кусок дерьма придумал всю операцию, навел жуликов на Менделя Асафа, давал им распоряжения и выеб этого старика так, что его жена уже в могиле! И ты хочешь, чтобы он вышел чистым из этого дела?

– Но мы не можем доказать даже, что он был знаком с этими аферистами!

– Я докажу это!

– Как?

– Еще не знаю…

Хотя на самом деле именно в этот момент у него родилась одна идея. Действительно, как он раньше не подумал об этом! Ведь все, что им нужно, – это какой-нибудь документ, подтверждающий связь «Milano Jeweller’s Store» в Лонг-Айленде с квартирой Кауфманов в Манхэттене.

Через час в центральном офисе Нью-Йоркской телефонной компании на Третьей авеню у молодого клерка по имени Оскар Миллер Питер получил копии телефонных счетов Лео и Ларисы Кауфман (Девяносто шестая улица, Манхэттен) и Натана Родина (Staten Island). К огорчению Питера, компания хранит телефонные счета своих абонентов только полгода, но Питер не отчаивался – в конце концов, эта афера произошла полгода назад, в октябре.

С толстой пачкой фотокопий телефонных счетов Питер вернулся в офис ФБР на Квинс-бульвар и засел за работу. Но уже через час разочарованно выпрямил спину: во всех телефонных счетах Кауфманов отсутствовал телефон Родина, а в счетах Родина – и в домашних, и в рабочих – не было звонков Кауфманам. Родин звонил куда угодно – в Квинс, в Бруклин, в Пенсильванию, в Канаду, в Сан-Франциско, во Флориду и еще в десятки мест. Но он никогда – ни из дома, ни с работы – не набирал номер Кауфманов – (212) 874-32-15. Правда, именно в октябре он дважды набирал (212) 874-98-22, и, судя по трем первым цифрам, это та же подстанция, но мало ли куда он мог звонить в Верхний Манхэттен? И тем не менее Питер уже без всякой надежды, а просто так, сам не зная зачем, набрал этот номер – (212) 874-98-22.