Побег из Вечности - Саша Южный Страница 42

– Сколько для этого нужно вложить? – спросил Бернштейн, мой новый босс.

Я, долго не размышляя, назвал сумму. Она была весьма немалой.

– Хорошо, – легко согласился Бернштейн и пошел по коридору в свой кабинет, оставляя меня стоять с озадаченным видом.

Через полтора месяца работы я сумел довести сумму дохода до шести с половиной миллионов, а вскоре и до семи с половиной. Мне пришлось расширить структуры, это было связано с риском заинтересовать компетентные органы. На что Бернштейн сказал, чтобы я не волновался, а спокойно делал свое дело. У этих ребят был размах и связи. Я сидел на проценте, и потому мой доход тоже ощутимо увеличился. Кроме того, мне по-прежнему приходила доля от Виктора.

Я был весьма обеспеченным молодым человеком. Даже по московским меркам. Я продал «мазду» и приобрел новый «ягуар». И вполне мог купить себе квартиру, но что-то удерживало меня от этого шага. Не было ощущения стабильности положения. Впрочем, у меня никогда его не было. Меня не заставляли ходить на тренировки к Доминиканцу и в тир и, едва я вечером покидал офис, как становился человеком, принадлежащим самому себе. Но это была лишь видимость, не более. Мне принадлежало только время – с шести вечера до девяти утра, – но не я сам.

Черт, как опутан человек! Он только думает, что свободен. За ним словно тянется сеть, которая цепляется за все, что ни попадись. И он не летит по жизни легко и красиво, как птица. Он даже не идет, а передвигается, толчками, рваными импульсами. Наверное, свобода – это всего лишь идеал. И все мы стремимся к нему. В конце концов нам удается его достичь, и тогда мы цинично улыбаемся этому миру фотографией с собственного надгробия. Потому что по-настоящему свободен только покойник. Никто не станет тыкать ему в физиономию пачкой неоплаченных счетов или пистолетом, рисовать какие-то перспективы или взывать к родственным чувствам, поскольку это бессмысленно. Внешне он смирно лежит в гробу, скрестив руки на груди, а на самом деле они свернуты у него в две хороших фиги, которые он с удовольствием адресует этому миру.

Я отошел от окна и сел обратно за стол. В двери постучали, и вошел человек лет тридцати. Светлый клетчатый костюм – стандартная одежда клерка – делал его безликим существом. Это был Андрей. Возможно, секретарь Бернштейна. Или кого-то другого. Мне не считали нужным сообщать. Андрей приносил необходимые документы, иногда новую информацию, записанную на диске. «Здравствуйте. Попросили, чтобы вы ознакомились», – обычно говорил он или: «Просили вам передать». Кто именно просил, никогда не уточнялось. Я не спрашивал. Я вообще ничего и ни у кого не спрашивал. Меньше знаешь, дольше проживешь. В особенности здесь. Я не спрашивал, но глаза у меня были, а еще некоторый опыт, которого вполне хватало, чтобы понять, где нахожусь: серьезная структура, в которой явно прослеживалась связь с госаппаратом и силовыми ведомствами. Насос, качающий деньги. Как чистые, так и грязные. Точка смычки чиновника и жулика. Коррупция.

Обедал я тут же, в здании. На первом этаже в кафе. Во время одного из таких обедов я познакомился с двумя сотрудниками, Вячеславом и Аркадием. Как-то оказались вместе за одним столиком. Они были из разных отделов, но когда-то вместе учились в институте. Занимались, как я понял, чем-то вполне легальным, в отличие от меня. С тех пор мы обедали вместе. Пока ели, трепались о разной ерунде. Когда они спрашивали, чем я занимаюсь, мне приходилось говорить о внешних связях и разработке новой маркетинговой программы.

– Скромничаешь, – сказал по этому поводу Аркадий. – У тебя отдельный кабинет, к тому же на четвертом этаже. А это почти олимп. Мы с Вячеславом, может, к пенсии до него и доберемся. Не раньше. И то при благоприятном стечении обстоятельств.

В столовой несколько раз появлялся Аллигатор.

– Что за тип? – как можно менее заинтересованно спросил я у своих новых знакомых.

– Нравится? – ухмыльнулся Аркадий.

– Очень.

– Нам тоже. Симпатяга! Начальник безопасности.

– Ну и рожа! – произнес я.

– Что ты хочешь, работа такая. Говорят, когда-то состоял в КГБ, при каком-то секретном отделе. А отдел занимался черт знает чем, – произнес Вячеслав.

– Что еще говорят? – спросил я.

– Да больше ничего. Преферанс любит. Говорят, хорошо играет.

Летом, купив грабли и веник, я поехал навестить Сашу Железо. Могила оказалась ухоженной. Кто-то об этом заботился. Возможно, Диана. Я уже не держал на нее зла.

Поставив инструмент в угол, я присел на лавочку и посмотрел на обелиск из черного мрамора. Мои глаза машинально пробежали по надписи:

Саша Железнов – Всадник Без Головы.

«Этот мир ловил меня, но не поймал».

Эпитафию сделали по заказу Виктора. Странная надпись. Глядя на нее с минуту, я вдруг уловил тонкий смысл. Более краткой и в то же время емкой сопроводительной записки в приемную Господа придумать было невозможно.

Я перевел взгляд на фотографию. У Сани было ироничное выражение лица, словно ему действительно удалось обмануть этот мир. Возможно, и так. Только он не оставил секрета, как это сделать. Фраза «Миром правят психи…» – была лишь обрывком рецепта. Остальное Саня утаил.

О его группировке и о нем самом было несколько статей в газетах. И даже передача по телевизору. А некий писатель на волне этой «популярности» быстро состряпал книжонку. Саня выглядел там не то чтобы совсем нелицеприятно, но уж как-то слишком приземленно и примитивно. И выходило так, что все свои поступки он совершал лишь в меркантильных целях. И в итоге умер, якобы пытаясь отхватить слишком большой кусок. Я нашел этого писаку. Оказался совершенно ничтожным человечишкой. Меня это не удивило. Я представился, ни мало ни много, одним из совладельцев ЭКСМО. На мне был костюм от Риккардо, галстук за восемь тысяч рублей, на нем прищепка с бриллиантом. В руках дорогой кожаный портфель. Этот прохиндей, быстро все оценив, пустил меня в квартиру.

– По какому поводу? – спросил он.

– Нам подходит ваш стиль, – сказал я.

Человечек заважничал. Раздувал щеки, без конца говорил о себе и очень напоминал манерами одного Бориса из Петербурга. Тот так же мудро мог прикрывать глаза!..

– Однако перейдем к делу, – не совсем вежливо перебил я его и достал из портфеля книжку о Саше Железо и литровый пакет молока.

Заметив недоумевающий взгляд писателя, я пояснил:

– Для облегчения процедуры. На случай, если у вас не найдется.

Следующим движением я извлек из портфеля пистолет с глушителем и произнес:

– Я по поручению профсоюза.

– Какого? – едва слышно спросил писатель.

– Вы что, не догадываетесь? – удивился я и краем глушителя подвинул книгу к писателю. – Ешьте! Если съедите, останетесь живы.

Первым он съел титульный лист. Не отводя от меня взгляда, он оторвал его и, засунув в рот, принялся жевать.