Застигнутый врасплох - Рут Ренделл Страница 42

Конечно, я мог бы выбрать лорда Байрона. Но очевидность такого выбора оттолкнула меня. Кроме того, я не хотел растрачивать свой талант на того, кого считал поверхностным и напыщенным, кем-то вроде сумасбродной поп-звезды, прославившейся просто из-за инцеста (возможного) с Августой Лей. Но Байрон — потому что он был больше известен своей кровосмесительной связью, чем стихами, — всегда оказывал на меня странное действие; одно лишь упоминание его имени, цитирование его стихов приводили меня на грань нервного срыва.

Но я забываю о своем обещании быть кратким.

В детстве я не любил свою сестру. Мы вечно ссорились, а разлука нас совсем не опечалила. Увиделись мы, только когда я учился на последнем курсе Оксфорда.

Мы столкнулись на дне рождения одного моего университетского знакомого; ему исполнялся двадцать один год. Его отец познакомил меня со своей секретаршей, девушкой по имени Элизабет Лангэм. Мы ушли с вечеринки вместе и вскоре стали любовниками.

Я говорил вам, что умею лгать, но теперь говорю чистую правду: я понятия не имел, кто она и что мы встречались прежде. Ведь прошло девять лет, и мы очень изменились. Я сделал ей предложение, и тогда она мне все рассказала. Два месяца я был любовником собственной сестры.

Все эти годы она следила за моей судьбой — из зависти и от обиды на несправедливость того, как с нами обошлись. Она сбежала в Лондон с человеком по фамилии Лангэм, который оплатил ей секретарские курсы, потом нашла работу у отца моего приятеля, узнав, что мы с его сыном вместе учимся в Оксфорде. Она явилась на вечеринку из любопытства, желая увидеть меня, а ушла вместе со мной, вынашивая план мести. Но ситуация вышла из-под ее контроля. Элизабет знала, кто я, но все равно влюбилась в меня. Беспокоило ли ее это? Не думаю. Она уже давно преступила границы общепринятой морали, и этот шаг казался ей особенно дерзким вызовом обществу.

Мы расстались: она уехала в Америку со своим работодателем, я остался в Оксфорде. Не буду описывать свои тогдашние чувства. Вы чуткий человек и сами можете их представить.

Я женился сразу после окончания университета, не по любви — я никого никогда не любил, кроме Элизабет, — а ради безопасности, чтобы чувствовать себя нормальным. В двадцать один год я перестал получать содержание от дяди и, понимая, что не смогу зарабатывать на жизнь стихами или книгами о поэзии, устроился преподавателем в Королевскую школу.

Рисковал ли я, возвращаясь в Кингсмаркхэм? Элизабет говорила, что ненавидит это место. Я думал, что нашел единственный город на земле, где точно не встречу свою сестру.

О том, что Элизабет здесь, мне сообщил этот Лайонел Мариотт, вечно сующий нос не в свои дела. Я боялся встречи с ней и одновременно жаждал ее увидеть. Мы встретились. Она представила меня своему мужу, сыну миллионера, который проводил отпуск в Америке, когда она там работала. Муж решил преподнести ей сюрприз и купил Майфлит Мэнор, уверенный, что Элизабет будет приятно вернуться в места, где прошло ее детство.

Мы сидели за столом вместе с ее мужем и моей женой, непринужденно болтали. Но как только у нас с Элизабет появился шанс встретиться наедине, мистер Вексфорд, все началось сначала.

Наша любовь была бы невозможна без невинного попустительства Квентина Найтингейла. Невзлюби он меня, нам с Элизабет было бы трудно найти предлог для встреч, и поскольку я не смог бы жить рядом, но не видеть ее, мне пришлось бы сменить работу и уехать. Теперь я очень жалею, что этого не случилось.

Женщины сильнее нас, менее щепетильны и не столь беззащитны перед чувством вины. Полагаю, Элизабет любила Квентина, когда выходила за него, и хотела быть ему верной, преданной женой. Но как только в ее жизни снова появился я, она забыла о своих намерениях и стала пользоваться мужем как ширмой. Она хотела иметь меня в качестве любовника, но в то же время сохранить положение, деньги и репутацию. Хотела усидеть на двух стульях, и это ей удалось. Впрочем, не стоит перекладывать вину на нее. Я виноват не меньше. Разница лишь в том, что у меня была совесть, а у нее — нет.

Она ловко и незаметно манипулировала Квентином. Говорила ему — якобы со слов Джун, — что я сложный и очень ранимый человек. И что он сделал бы доброе дело, подружившись со мной. Реакция была характерной для него — он предоставил в мое личное распоряжение комнату в Старом доме.

Следовало создавать впечатление, что все приглашения в Майфлит Мэнор исходят от Квентина, потому что мы с Элизабет должны делать вид, что ненавидим друг друга. Почему? Она сказала, что если мы будем выказывать на людях даже нормальные родственные чувства, то вскоре выдадим себя, обнаружив любовь более глубокую, чем позволена брату и сестре. Я не верю, что это было истинной причиной. Думаю, Элизабет нравилась интрига сама по себе, а публичное безразличие придавало остроту нашей тайной любви.

Если я скажу, что любил и Квентина, наверное, это покажется вам самым подлым лицемерием? Или вы по опыту знаете, как часто мы сильнее всего любим тех, кого предали, унизили и обесчестили? Заботясь о том, чтобы они не узнали о нашем предательстве, мы учимся защищать их не только от этой беды, но и от других, а ласковые слова, первоначально имеющие цель ослепить их, становятся привычными и в конечном итоге искренними. Да, мистер Вексфорд, я любил Квентина, и Элизабет, которая лишила меня друзей, чтобы в минуту откровенности я не признался им, позволила мне дружить с ее мужем, не понимая, что он был единственным человеком на земле, которому я жаждал признаться, единственным, чье прощение что-то значило для меня.

Теперь перехожу к Туи.

Он следил за визитами Элизабет ко мне в Старый дом и однажды увидел, как я спустился вместе с ней в комнату, где хранятся яблоки, и обнял ее. Это не было братским объятием, и Туи, подсматривавший в окно снаружи, сфотографировал нас. Я платил шантажисту. Когда деньги у меня закончились, Элизабет начала продавать драгоценности, заказывая копии.

Вы еще не нашли Туи, не так ли? Позвольте вам помочь. У меня осталось одно-единственное желание — если не считать желания по возможности избавить Джорджину от страданий — увидеть Туи таким же несчастным, каким он сделал нас с Элизабет. Вы найдете его адрес на чеках от портного на письменном столе в спальне Элизабет. Таня Тай — это имя (возможно, вымышленное) женщины, с которой он живет в роскошной квартире над ателье на Брутон-стрит. Все было очень просто и очень хитро. Когда Туи требовались деньги, он отправлял Элизабет счет от Тани Тай, и заплатить следовало сумму, указанную в счете, с одним приписанным нулем. Например, если счет был на сто пятьдесят фунтов, Элизабет должна была отправить полторы тысячи. Она отсылала деньги в маленьких пакетах из коричневой бумаги. Последнюю посылку Катье отнесла на почту в день смерти Элизабет. Туи присылал назад оплаченные счета, чтобы подтвердить получение денег.

Доброй охоты, мистер Вексфорд.

Полагаю, Мариотт сообщил вам все подробности моей жизни, какой она выглядела со стороны. Я всегда проводил отпуск вместе с Найтингейлами, а два года назад из-за болезни Квентина мы с Элизабет поехали одни. Мариотт сказал, что по возвращении из Дубровника мы выглядели больными и измученными, но ему и в голову не пришло, что страдали мы не потому, что ссорились, а потому, что были счастливы.