Пристанище бывших любовниц - Наталья Перфилова Страница 42

— Ну что, красотка? — Проскрипел уже знакомый полупридушенный голос. — Накопала баксиков?

— Естественно. Куда принести? — Деловито осведомилась я. На том конце провода наступило временное замешательство.

— Правда что ли? — Растерянно и как то вполне по человечески спросил он.

— Не пойму что ты так удивляешься? — Холодно ответила я. — Я за свои слова отвечаю. Теперь очередь за тобой. Сам сказал, «уговор дороже денег». Как будем менять моего мужа на сумку с деньгами?

— Менты опять что ли у тебя?

— Конечно, куда же от них денешься? — Честно ответила я.

— Хорошо. Я обдумаю и перезвоню. — Приободрился голос.

— Так чего же звонишь, раз не обдумал еще? От дел только отвлекаешь. — Мои слова звучали возмущенно и искренне.

— Что то ты больно разговорилась… — Проворчала трубка. — Могу и подкоротить язычок то… Я узнать звонил, есть ли смысл суетиться…

— Кстати, не забудь, сначала я должна переговорить с мужем…

— Не было такого уговора!

— А теперь есть. Не получишь деньги, пока я не убежусь в том, что Валера жив, здоров… Ясно?

— А если нет? Если не ясно?

— Если он жив, то ты притащишь его к трубке. Я думаю, этот разговор стоит двести тысяч долларов. Ну а если нет… короче, надеюсь, ты понял.

— Да ладно. Можешь прямо сейчас поговорить со своим любимым. Мне не жалко. — В трубке что то зашуршало, треснуло, и я услышала Валерин голос:

— Привет, малыш. Как ты?

— Нормально. Деньги я достала.

— Ты у меня молодец. — Прозвучало это как то бесцветно и уж точно не радостно.

— Что с тобой? Ты здоров? — Всполошилась я.

— Более или менее.

— Как с тобой обращаются, они обижают тебя да? — У меня по щеке сама собой побежала соленая дорожка.

— Глупенькая ты. — Усмехнулся Валера. — Нормально все.

— Они отпустят тебя? Как ты думаешь?

— Надеюсь. Надоело в этой дыре сидеть до смерти.

— Я продала все твои вещи… — Всхлипнула я.

— Да во мне энергии, как в вулкане. Только бы вырваться отсюда, в сто раз больше заработаю…

В трубке опять затрещало.

— Расчирикались, голубки. — Опять этот ненавистный голос. — По делу надо базарить. Остальное потом обсудите.

— Дай еще раз трубку Валере.

— Зачем это? — Удивился тот. — Вроде все, что можно, перетерли…

— Пусть Серега голос послушает. Вдруг, это не Валера…

— Ну что ж, если ты не способна узнать голос своего собственного мужа… Пусть дружок послушает…

Я передала трубку Кольцову, а сама повалилась на диван и зарыдала. Я даже не слышала, о чем говорил с другом Сергей. Спокойный и насмешливый тон в разговоре с похитителем дался мне совсем не легко. Нервы не выдержали… Пришла я в себя, когда почувствовала на губах вкус валерьянки, принесенной заботливым Антоном. Я выпила лекарство и постаралась взять себя в руки. Через сорок минут парень опять позвонил и выложил свои условия. Звучали они довольно примитивно.

В соответствии с его распоряжениями, завтра утром, после его звонка, я должна опустить сумку с долларами в мусорный контейнер и уйти. Это все. Адрес бачка я узнаю завтра. Когда похититель получит и пересчитает деньги, Валера вернется домой… Игорь Владимирович просто воспрял духом. Проследить за одним единственным мусорным бачком проще простого. Задержать того, кто туда полезет за деньгами, еще легче… Он прямо на крыльях полетел в отделение разрабатывать план операции. Я его оптимизма не разделяла. Преступник уже не раз доказал, что вовсе не профан, да и я его честно предупредила о вмешательстве милиции… Что он задумал, интересно? Как это ни странно звучит, но я желала ментам неудачи. Пусть деньги побыстрее попадут к моему сиплому собеседнику, и Валера вернется домой! Все кончится, можно будет планировать будущее, думать о счастье… Денег я не жалела. Наверное, просто так и не смогла почувствовать их своими. Все эти дни я рассматривала их только как средство спасти мужу жизнь…

Ночью мы само собой не спали. С одной стороны не могли, да и негде было. В моей малюсенькой кухне набилось аж пять человек: я, Кольцов, лейтенант, Марго и, не отходящий от нее, Вадим. Антона все же удалось уговорить прилечь в зале на диван. Он долго возился, но часам к трем ночи сон победил, и малыш, свернувшись калачиком, уснул. Верный Кузя сопел на полу у его свесившейся руки.