Плата за роль Джульетты - Анна Дубчак Страница 41

— И что было потом? — перебила она его, отмахнувшись и сосредоточившись на его рассказе.

— Витек провел там, на солнцепеке, целый день, все прятался с мотоциклом в кустах, дождался ночи и увидел, как ворота поднимаются и как откуда-то снизу выезжает тот самый джип…

Надо было видеть Анфису. Она нахмурила брови и бросила на Антона презрительно-ироничный, просто-таки убийственный взгляд, мол, давай-давай, гони и дальше весь этот бред!

Между тем Антон, не обращая внимания на реакцию Анфисы, увлеченно рассказывал дальше:

— …Выехал и погнал себе по кочкам в сторону города. Он запомнил, кстати говоря, номер джипа. Потом ворота опустились, и снова стало тихо.

— Фантомас, мать его! — ухмыльнулась Анфиса.

— …Он подошел совсем близко к воротам, стал слушать. Где-то далеко он слышал голоса, какой-то стук… А потом до него донесся запах. Запах еды. Так пахнет, когда готовят.

— Так там люди живут? Секта, что ли? — догадалась я.

— Нет, не секта. Витек ездил туда несколько раз. Ходил кругами, все ждал чего-то… А потом увидел как-то в пыли, прямо перед воротами, шахматную фигуру. То есть вот только что он прошел, ничего не было, и вдруг появилось. И тогда он понял, что его заметили, те, что за воротами были, и бросили эту фигуру, может, как-то просунули в щель… Он подобрал, а там, внутри этой королевы высверлено отверстие, а в нем — свернутая записка. Это было послание Юры. Он написал, что там роют пещеру, работают рабы, нужна помощь.

Мы с Анфисой, не сговариваясь, присвистнули в удивлении.

— И чего же он в полицию не обратился, Витек-то твой?

— Да он насмотрелся наших милицейских сериалов типа «Ментовских войн», решил, что бандитов этих, что все организовали, крышует местная полиция, и стал думать, как нам самим вызволить Юрку… Пришел как-то ко мне, пьяный… Рассказал мне все, и мы стали думать, что делать, как быть? Ну и додумались — решили написать книгу, где зашифровали бы всю эту историю, чтобы наши местные прочли, заинтересовались старой церковью, чтобы сами начали действовать…

— Идиоты!

— Обложку я сам нарисовал, ну чтобы озеро было узнаваемо, змею пририсовал, чтобы понятно было, что это наше, Графское, озеро, все же легенду знают про крепостную, что в змею превратилась. Ну вот, потом нашел в городе типографию, заплатил кому нужно, чтобы напечатали десять экземпляров, привез их домой. Ну а потом принес одну в библиотеку. Положил на стол к Нине, на самое видное место. Но она поставила на полку, и все… Уже столько месяцев прошло…

— Постой, а как ты узнал, что Юрка до сих пор живой?

— Я решил так. Если они его сразу не убили, может, узнали его. Может, среди бандитов есть и наши, местные, которые знают, какие у него золотые руки. Вот и оставили у себя, чтобы он шахматы вырезал, дело-то прибыльное. А я распустил слух, что есть желающие купить шахматы, что человек должен приехать из Москвы. Ко мне пришел Викентич, ты, Анфиса, знаешь его, он занимается москвичами, скупает у наших всю землянику, шапки, носки, шкурки нутриевые… Пришел и спросил, правда ли, что есть покупатель на Юркины шахматы. Я сначала удивился, не ожидал я увидеть Викентича, думал, кто чужой появится. Я от страха чуть в штаны не наложил… Покупателя-то у меня нет! Но все равно головой кивнул, мол, есть кое-кто на примете, москвич. Спросил на всякий случай про шахматы, есть ли, и Викентич ответил, что есть, что кое-кто решил от своего подарка избавиться, кто-то из местного начальства… Прошло два дня, и ко мне снова он приходит, приносит шахматы. Но я-то знаю, какие шахматы он раньше вырезал, там все богатыри былинные были, а тут — все фигуры сделаны в стиле наполеоновских времен, пешки — как солдаты Русской армии 1812 года, офицеры, а королевы — как царица наша Екатерина…

— Новые! Я видела эскизы, он хотел сделать такие шахматы! — заплакала Анфиса. — Значит, правда, жив!

— И тут я понял, что Викентич связан с этими людьми, что Юрка жив, работает на бандитов, что прячутся под старой церковью… Когда он ушел, я стал проверять шахматы и нашел в королеве еще одну записку. Более подробную. Он писал в надежде, что ее прочтет кто-нибудь из местных. Там уже девять человек работают, копают пещеру, и две женщины готовят еду, которую покупают на рынке в Белом. Женщины эти — не рабыни, одна — сестра бандита, другая — ее подруга, они ее используют в других целях, сами понимаете, в каких… Еще написал, чтобы не обращались к Виктору Степанычу, а это знаешь, Анфиса, кто, да? Глава районной полиции… Русаков!

Анфиса выругалась. Она встала и теперь нервно ходила по комнате, иногда задевала ногами яблоки, и они катались по полу…

— И что с шахматами этими?

— Ничего! Надо было как-то срочно искать покупателя! Я сутки сидел за компьютером, пока не списался с одним челом из Москвы, выслал ему снимки шахмат… Он должен был приехать в Белое, мы договорились, что он найдет Витька…

— А почему на рынке-то?

— Да мы все надеялись, что кто-нибудь из местных обратит внимание на шахматы, вспомнит Юру… Заинтересуется…

— Вы — два идиота! Почему мне не рассказали? — Анфиса сжала кулаки.

— Да потому что ты помчалась бы к этим церковным развалинам, принялась бы орать там, скандалить, я что, не знаю тебя, что ли? Ты же истеричка! — спокойно объяснил ей Антон. — И Юру твоего убили бы.

— И когда все это случилось? Когда Витьку твоему привезли шахматы?

— Около месяца назад.

Я слушала все это и думала о том, что не по своей воле оказалась замешана в каких-то темных делах, сначала в Москве, когда стала жертвой неизвестных мне людей, преступников, потом стала убийцей, а вот сейчас попала в гущу событий, связанных с другим, не менее страшным преступлением. Бандитская перестрелка, затопленные трупы, рабство, какая-то старая церковь… Провинциальная жуть!

Куда подевалась моя прежняя жизнь, чистая, наполненная музыкой, пением, любовью, морем цветов? А что стало с моим голосом? За что мне все это?

Тошнота подкатила, мне стало дурно, в глазах стало темнеть, и последнее, что я увидела — были зеленые и красные яблоки…