На что способны женщины - Джеймс Хедли Чейз Страница 41

– Тебе лучше положить нож, – сказал Макс. – Порежешься.

Я не понимал, что до сих пор я стоял с ножом в руке. Мне подумалось, что я мог бы метнуть его, но я никогда особенно не тренировался. Я бросил нож на пол.

– Я не жду от вас радушного приема, – продолжил Макс. – Там, где двое – компания, трое – уже толпа.

– Да. – Я все еще почти не дышал.

– Но я подумал, что никому не будет вреда от того, что я навещу вас. Я не задержу вас.

– Ну, у нас, конечно, тесновато.

Он взглянул на Веду и снова ухмыльнулся:

– Не думаю, что тебя это на самом деле беспокоит. Девушка – не то что еще один мужчина.

– Это так, – подтвердил я.

– Я бы хотел поесть. Может, мисс Ракс приготовит что-нибудь. Все годится. Я не привередлив.

Веда отложила шитье, встала и раскрыла буфет. Дуло 45-го калибра смотрело ей в спину. Дикое ощущение: сидеть так и наблюдать за направленным на нее оружием. Если бы теперь в моей руке оказался нож, я бы точно его метнул.

– Это был длинный денек, – поделился Макс. – Я немало отмахал, пока нашел вас.

Я промолчал.

Он присел за стол в стороне от нас и положил перед собой пистолет. Пока Веда готовила бекон, он закурил.

– А вам пришлось поволноваться, а? – спросил он. Выглядел он вполне дружелюбно, если не считать оружия. – Они думают, вы в Мексике. Я тоже так думал, пока не встретил мисс Ракс. Я живу в Альтадене. После того как ты унес у Гормэна перстень, я оставил его. Поскольку больше особой работы там не нашлось, я поехал домой. Я живу здесь с матерью и сестрой.

– Им приятно, – сказал я.

– Наверное. Но главная проблема моей старушки в том, что она слишком много пьет. Держать ее под градусом влетает нам в хорошую копеечку.

Я не видел, каким образом это может касаться меня, и снова промолчал.

– В детстве мы с отцом часто выбирались сюда, – продолжал Макс. Казалось, он смаковал звук собственного голоса. – У него было похожее местечко в четырех-пяти милях отсюда. Когда я встретил мисс Ракс, я сразу подумал, что вы можете скрываться где-нибудь здесь. И за пару дней я отыскал вас. Не представляете, сколько вокруг спрятано таких нор.

– Правда? – сказал я и подвинул себе стул.

Его рука дернулась к пистолету. Несмотря на располагающую улыбку, он нервничал.

– Если вас не затруднит, мисс, разжарить мне пару яиц, я был бы рад, – сказал он Веде. – И попить. Уютно тут у вас, а? Неплохо устроились. И радио. Весьма полезно. Спорю, что вы всегда в курсе последних новостей. Ну и насмеялись же вы над копами. Весьма хитро.

Веда разбила в сковородку два яйца.

– Вас не побеспокоит, если я достану свои сигареты? – спросил я.

Его рука упала на пистолет.

– Не стоит. Я видел в кино такие фокусы. Это небезопасно.

– Так, ну хватит валять здесь дурака. Что тебе нужно?

Веда выпрямилась и смотрела на Макса. Повисла пауза. В такие моменты время останавливается.

– Ну, насколько я понимаю, вы хотели бы оставаться вместе, – сказал он. – Мне кажется, расставание придется вам не по душе. Я примерно так все вижу: мисс Ракс – миловидная дамочка. Вы провели вместе несколько дней. Ну, парень будет заниматься не только тем, что вырезать прищепки, когда рядом такая дамочка, как мисс Ракс. Не думаю, чтобы вы устали друг от друга так скоро.

– Допустим, ты пропустишь всю эту чушь и будешь говорить о деле.

– Конечно, но я хочу, чтобы вы поняли, как я дошел до всего этого. Вы знаете, что такое копы: отдельные тюрьмы для мужчин, отдельные для женщин – ну никакой заботы ни о любовниках, ни о семейных парах. Вы представляете, каково это.

– Говори, – сказал я, и хрип в голосе заставил его взяться за пистолет.

– Ну, так я прочитал, что вы забрали у покойного Бретта двадцать пять штук. По мне, так это дикие деньги.

Мы ждали окончания его очередной продолжительной усмешки. Теперь-то все было ясно, но я не собирался помогать ему.

– Видите ли, моей бедной матери нужны деньги, – пошел он наконец дальше. – Она приканчивает по бутылке джина в день. Это для нее как лекарство. А вот чего у меня нет, так это денег.

– Тогда все в порядке, – сказал я. – Я одолжу тебе, если это то, чего ты добиваешься. Буду рад. На сотню баксов ты купишь джина немереное море – гораздо больше, чем она сможет выхлебать.

Он поскреб грязным пальцем кончик своего сломанного носа.

– Это верно, но я думал не о сотне баксов. – Он подвинулся на краешек стула. – Я думаю так. Вы вдвоем хотите остаться вместе. И не хотите, чтобы копы беспокоили вас. Никто, кроме меня, не знает, что вы здесь. Еще мне пришло в голову, что вы захотите заткнуть мне рот с не меньшим энтузиазмом, чем снабдить мою старушку выпивкой.

– Ну, можно сказать и так.

– Так я вижу это. – Он буквально задыхался от давившего его смеха. – Никто – не важно, кто именно, – не захочет рисковать быть осужденным за убийство. Это уже серьезно. Я знал одного парня, которого обвиняли в мокром деле. Он нанял хорошего адвоката и потратил кучу денег на то, чтобы убедить суд в своей невиновности. Дело длилось шесть дней. Он бился за каждую пядь, но в итоге за ним все равно захлопнулись двери газовой камеры. Ужасный конец. Удушье наступает через три минуты. Никто не захочет так рисковать.

Яйца зашипели в кипящем жире. Это был единственный звук в комнате в течение минимум минуты.

Он продолжил:

– Так что я предположил, что вы предпочтете согласиться во избежание подобных неприятностей.

– Вокруг да около – мы наконец подошли к делу?

– Да, думаю, двадцать пять кусков – красная цена. – Он поднял оружие. – Посмотрим на дело с моей стороны…

– Ты свихнулся! – воскликнул я, наклоняясь, чтобы заглянуть ему в лицо. – Это все, что у нас есть. Как мы уберемся отсюда, если у нас не будет денег?

Он еще раз почесал кончик своего носа.

– Не думаю, что это мое дело. Я все как следует обдумал и не вижу, где бы я мог дать маху. – Он задавил свой окурок и вытряхнул следующую сигарету. За все время он ни на секунду не спускал с нас глаз. – Конечно, я не надеялся, что вы легко пойдете на это, и готов к тому, что вы можете выкинуть здесь пару своих штучек. Так что перед уходом я о обо всем побеспокоился. У моей матери осталась записка, в которой говорится, куда я пошел и кого я хотел повидать, на случай, если меня постигнет несчастье. Может, она и пьяница, но она не идиотка. Она знает, что ей нужно будет сделать с этой запиской. Так что давайте не будем чинить друг другу неприятности.

– Тебе нечего продать нам. Допустим, я отдам тебе двадцать пять тысяч – ничто не помешает тебе сдать нас после того, как ты получишь их.