Никому не говори… - Карен Робардс Страница 41

Мэтт остановил это словоизвержение самым простым способом: взял и поцеловал.

Поцелуй имел вкус лимона, но ее губы были горячими, и Мэтт никак не мог напиться этим сладким, горячим лимонадом. Он проник языком в самую глубину ее рта с такой страстью, словно стремился овладеть всем ее телом. Он обнял Карли и прижал к себе так крепко, что ощутил ее напрягшиеся соски сквозь несколько слоев ткани, ощутил жар ее нежного тела и внезапно вспыхнувшую в ней страсть. А она в ответ обвила руками его шею, прижалась к нему и пылко ответила на поцелуй.

Сердце его билось как безумное. Он горел, сходил с ума, сжигаемый одним желанием — овладеть ею. Он знал, что Карли не остановила бы его. Ему надо лишь…

Мысли смешались. Он жадно целовал Карли, заставив ее выгнуться, откинуть голову… сейчас он положит ее на стол, и будь что будет…

Ее кепочка упала на пол… И вот в этот момент кто-то громко ахнул, заставив Мэтта открыть глаза.

На пороге стояли три его сестры, а также Антонио, Шелби, Коллин, сопляк Энди, которого он пару ночей назад выставил из дома, и Крэг, с которым встречалась Дани. Кто-то из них уже вошел внутрь, кто-то остался снаружи. За их спинами толпились прохожие. Вся эта толпа, широко раскрыв рты, глазела на них.

О ч-черт…

Карли сразу поняла, что-то не так. Она прервала поцелуй за долю секунды до того, как Мэтт выпрямился и поднял голову. Инстинкт приказывал Конверсу защитить ее от любопытных, насмешливых и откровенно враждебных взглядов, но Карли уже подняла глаза. Да и что он мог сделать? Не понять, чем они занимались, было невозможно.

— Прошу прощения, — пробормотала Эрин. Краем глаза Мэтт заметил, что их аудитория увеличилась. Энсон сидел на своей лавке за решеткой, с изумлением вытаращив глаза. А в коридоре стояла Сандра и наблюдала за ними с выражением священного трепета на лице.

Мэтт не мог вспомнить, когда он смущался в последний раз. Во всяком случае, это было очень давно. Но даже Джеймс Бонд покраснел бы, если бы его застали страстно целующимся с женщиной в тот момент, когда с его волос капал лимонад.

Увидев скопление публики, Карли проявила чудеса самообладания и непринужденно сказала:

— О, привет!

Правда, при этом ее лицо стало того же цвета, что и ее майка. Молодая женщина разомкнула руки и толкнула Мэтта в грудь, требуя, чтобы он отпустил ее.

Он должен был ее отпустить. Мэтт прекрасно понимал, что им нужно отойти друг от друга. Но, к несчастью, это было невозможно. Люминесцентные лампы горели слишком ярко, и если бы Карли не прикрывала его своим телом, даже слепой увидел бы, как он возбужден.

— Не могли бы вы на минутку оставить нас наедине? — собрав все свои силы, непринужденно спросил он.

Карли еще сильнее толкнула Конверса в грудь, но тут Эрин сказала:

— Да, мы сейчас уйдем.

Когда Эрин сумела выставить на улицу большую часть зрителей, Мэтт почувствовал, что его любовь к сестре значительно возросла. Конечно, она ничего не могла поделать с Энсоном и Сандрой, но Мэтт решил не обращать на них внимания.

— Послушай, Кудряшка, — начал он, когда дверь захлопнулась.

Мэтт смотрел на Карли сверху вниз, не выпуская ее из объятий, и с удивлением видел, что она отвечает ему гневным взглядом, словно только что не отвечала страстно на его поцелуй.

— Задница, — сказала она и пнула его в лодыжку. А потом вырвалась из его объятий и шагнула к двери.

— Ух ты! — Мэтт отскочил, схватился за ногу, потом выпрямился и, прихрамывая, рванулся за ней. — Карли, какого черта?

— Я больше не хочу тебя видеть, подлый сукин сын. Держись от меня подальше, понял? — Карли обернулась и бросила на него сердитый взгляд.

—Что?

Вместо ответа Карли пулей вылетела в дверь, и Мэтт не успел перехватить ее. Вспомнив, что на улице полно народу, и не желая выглядеть еще большим дураком, Конверс остановился и посмотрел на дверь, захлопнувшуюся перед его носом.

— Черт бы все побрал… — горестно сказал он и заковылял к столу. Нога болела, самолюбие страдало, волосы были мокрыми, липкими, и его вдруг пробрала дрожь от холода, нагнетаемого кондиционером.

По дороге Мэтт случайно наступил на половинку лимона, поскользнулся, чуть не упал и с досады наподдал ее ногой. Когда та отлетела от стены и плюхнулась прямо на залитые лимонадом документы, лежавшие на столе, Мэтт понял, что сегодня не его день, и разразился такими ругательствами, которых не употреблял уже много лет.

— Спасибо, что разрешили мне воспользоваться вашей ванной, — сказала Сандра.

Черт побери, он совсем забыл о ней, подумал Мэтт. И об Энсоне тоже. Сандра прошмыгнула мимо, боясь, что Мэтт обругает ее, покосилась на холодильник, решила, что он того не стоит, и выскочила в дверь.

— А я-то думал, что у меня жена ведьма, — пробормотал Энсон, когда Мэтт начал угрюмо оценивать ущерб, нанесенный Карли. Конверс оглянулся и увидел, что его пленник качает головой. — Поверь, дружище, моя баба просто ангел по сравнению с твоей.

— Заткнись, Энсон! — рявкнул Мэтт. — Иначе живо отправлю к твоему ангелу!

Увидев лежавшую на полу бейсбольную шапочку, он поднял ее, подошел к столу, положил рядом с пустой кружкой и начал рассматривать пострадавшие документы. Половинка лимона украшала собой ордер на арест, который ему предстояло провести утром. Никто не заметит на таком документе высохший кружок с запахом лимона. А если и заметит, все равно не поймет, что сие означает. Успокоив себя этой мыслью, Мэтт взял выжатый лимон и швырнул его в мусорное ведро. А потом пошел в комнату для отдыха, чтобы немного вздремнуть.