Зона личной безопасности. Тревожная кнопка - Андрей Кивинов Страница 41

— А вы что, знакомы?!

— Нет, то есть… Мы выезжали на пожар, а товарищ участковый оформлял протокол. Да? Не помню, как вас по имени-отчеству…

— Светлана Юрьевна…

— Точно. А я Илья Викторович. На третьем этаже горело… Месяца два назад. Там гопник уснул и плитку не выключил.

Дама с полотенцем подозрительно посмотрела на пожарного:

— И ты вот так сразу запомнил Светлану Юрьевну?

— Не сразу… Хотя у меня отличная память на лица, ты же знаешь… Людочка, ну сколько можно ревновать меня к каждому встречному?!

Фраза была обращена не к Людочке, а к Светочке. Мол, не выдавай.

— Ладно, — хозяйка квартиры вернулась к гостье, — что еще вас интересует?

— Илья Викторович здесь прописан?

— Нет. Только проживает. Прописан он у себя… А что, нельзя?

— Можно… Илья Викторович, будьте добры ваш адрес?

— А будьте добры сначала ваше удостоверение, — вмешалась Людочка — на всякий случай.

— Пожалуйста, — Света развернула корочки.

Оба — и дама, и Илья — внимательно вгляделись в документ. Причем Илья более внимательно. Что творилось в его голове, представить сложно. Сложнее представить лишь то, что творится в голове математика Перельмана. Бывшая любовница, которую он застукал когда-то на панели, через какое-то время заявляется в форме участкового, да еще с настоящим удостоверением. Так не бывает! Либо в отделе кадров полиции — полные пофигисты.

Самое интересное, Светочка тоже не смогла бы объяснить сей занятный факт, останься она сейчас наедине с Ильей. Так что ревность его новой пассии очень кстати. А ревность, судя по всему, неадекватная. От былой уверенности у любовника, похоже, не осталось и следа. Попал под особо тяжелый каблук. Аж заикается.

— Вот моя визитка, — она протянула даме бумажку, — здесь телефон дежурной части и вашего опорного пункта. Можете позвонить, убедиться. Я не обижусь.

Номера мобильника на визитке не было.

Людочка не поленилась набрать номер дежурки, нарвалась на Бармалеева, который подтвердил, что участковая Родионова С. Ю. действительно числится в штате отдела полиции и сегодня работает.

Илья по-прежнему таращился на Светочку, словно на ваххабита, у которого вместо зеленой «арафатки» на голове была надета бейсболка с вышивкой «ФСБ». Полный тупик. Ну, допустим, ее некачественно проверяли. Но на хрена она пошла в участковые?!! Чтоб таскаться по квартирам, заполнять анкеты и разбираться с пьяными скандалами?!

Светочка не могла просто так уйти. Не объяснившись. Илья сдуру начнет звонить на опорный. Или, не дай бог, притащится… И устроит разоблачение.

— На соседей жалобы есть?

— Да! — жестко ответила Людочка. — Меня достала вонь от их собаки! Вы понюхайте, понюхайте. Никакой «Glade» не спасает! Сделайте что-нибудь. Иначе я отравлю ее!

— Если позволяют санитарные нормы, мы бессильны. И даже если бы не позволяли. Собака — частная собственность, и конфисковать ее возможно только по решению суда. Если отравите — сами будете привлечены.

— Спасибо! А что вы вообще можете?! Зачем вы ходите, раздаете свои бумажки, лезете в чужую жизнь! Илья, ты слышал?! Мы бессильны!

— Люда, но действительно… Есть закон… Или Светлана Юрьевна должна взять и пристрелить эту несчастную собаку?

— У меня аллергия!!! Если бы у нее была такая, она бы нашла управу!

Хозяйка швырнула на тумбочку визитку и скрылась в комнате.

— Через час возле салона «Шалун», — шепнула Светочка Илье и быстро покинула квартиру.

Бывший любовник подъехал к упомянутому салону интимных товаров на своем «Солярисе». Светочка, сидевшая на лавочке в соседнем скверике, руками не размахивала, дожидаясь, когда он сам ее увидит. Она по-прежнему опасалась, что за ней ведется наблюдение, поэтому специально выбрала это место. Здесь обзор ограничен, и, чтобы рассмотреть, с кем она беседует, «топтунам» придется засветиться.

Илья, наконец, заметил ее, подошел, присел рядом.

— Это действительно ты? — спросил он первым.

— Видимо, да. Сестры-близняшки у меня нет. А это действительно — ты?

Она намекнула на безвольное поведение пожарного в квартире.

— Хм. Я… — Бывший достал пачку сигарет. Раньше он не курил.

— Жена? Или пока так?

— Заявление в ЗАГСе. Через месяц свадьба… — сказано было тоном космонавта, узнавшего, что спускаемый аппарат сломался, и бедняга навсегда останется на орбитальной станции.

— Что-то голос не зво́нок и глаз без огня.

— Нет… Все нормально. Ребенка ждем. Ревнует немного, но человек хороший… А ты-то… Ты как тут?! В этой форме… Обалдеть!

Света пока так и не придумала легенду. Оставалось применить старый проверенный способ. Рассказать правду:

— Видишь ли, Илья… Я служу в одной серьезной государственной организации, связанной с разведкой. И вынуждена маскироваться. Рассказывать посторонним про это я не имею права, поэтому извини, что не поставила тебя в известность. В прошлый раз я работала среди красоток, сейчас здесь… Ну ты понял.

— Свет, а можно нормально поговорить?

— Хорошо… Мне надоело торчать на панели, один бывший клиент, занимающий высокую должность в полиции, помог с трудоустройством. Здесь я временно. Перспективы отличные. Но надо немного подождать.

Илья кивнул. Этот вариант его вполне устроил:

— А… Скажи… Тогда, со мной… Зачем?

— Если помнишь, ты начал первым. Пожарная машина, цветы, ресторан…

— Но ты же не отшила… Значит, я был тебе нужен?

— Возможно. Сначала… Но быстро поняла, что ошиблась.

— Конечно… Какой-то пожарный на «хюндае»…

— Даже если бы ты был банкиром на двух «мерседесах» одновременно, ничего бы не изменилось, — Светочка проводила взглядом парня, прошедшего мимо сквера, — и потом… Вспомни сказку про аленький цветочек. Ты не захотел полюбить чудище. Увы. А по-другому никак.

— Зато сейчас полюбил, — мрачно усмехнулся бывший.

— Ну и славно… Я, собственно, вот что хотела. Мы выяснили все отношения, поставили все точки, поэтому прошу, очень прошу по оставленному мной телефону звонить только по правовым вопросам. А при случайной встрече сделать вид, что мы незнакомы. Договорились?

— Почему?

— Во-первых, потому, что есть твоя Люда. Как я поняла, женщина со сложным характером. А во-вторых… — Светочка притормозила.

— Что «во-вторых»?

— У меня тоже есть любимый человек со сложным характером. И я не хочу, чтобы он узнал о моем прошлом. Это понятно?

— Понятней не бывает.