Девушка с обложки - Мэри Каммингс Страница 41

После ужина, пока стюард расставлял на одном из таких столиков все, что полагается для кофе по-арабски, Клодин решила рассмотреть поближе это достойное Шахерезады убранство.

Встала — и вот тут-то и заметила шахматы совершенно дивной красоты.

Они стояли на столике черного дерева, столешница которого, выложенная перламутром, представляла собой шахматную доску. Фигуры же, сделанные из темного и белого полупрозрачного камня, были инкрустированы сеточкой из золотой проволоки; у королей и ферзей имелись также миниатюрные золотые короны, в которых посверкивали крошечные рубины.

Она присела на корточки, взяла в руку коня — рассмотреть поближе. Он оказался тяжелым, но удобно лег в руку; ажурный налобник на конской голове тоже был сделан из золота.

— А вы играете в шахматы? — спросил, подойдя, шейх.

— Да, немного, — скромно ответила Клодин. Зачем хвастаться, что три года подряд она была чемпионкой колледжа…

— Тогда, может быть, после кофе сыграем партию?

Партия продлилась часа полтора. Шейху стоило большого труда выиграть. Клодин не меньшего — проиграть, сделав это незаметно, то есть допустив пару тщательно просчитанных — так, чтобы они не выглядели слишком уж глупо — ошибок, которые и решили исход поединка.

Выиграть она могла бы куда быстрее, но решила, что это будет недипломатично. Зачем огорчать пожилого человека, тем более что для нее исход этого поединка особого значения не имеет; играть в шахматы Клодин хоть и умела, но никогда особо не любила.

Она оказалась права — выиграв, Абу-л-хаир обрадовался как ребенок; старался не показывать виду, что страшно доволен, но даже вроде бы ростом выше стал.

— Вот уж не ожидал, что встречу в вас такого сильного противника! — сказал он, решив, очевидно, ее утешить.

«Знал бы ты!» — подумала Клодин.

Чувствовалось, что его так и подмывает предложить ей сыграть еще партию, и лишь то, что время близилось к полуночи, заставило его отказаться от этого намерения. Зато на следующее утро, когда она возвращалась из тренажерной комнаты после пробежки на «бегущей дорожке», в холле ее перехватил Халид.

— Клодин, — он изобразил на лице сладенькую улыбочку, — а я вас повсюду ищу. Мистер Абу-л-хаир просил меня узнать, не позавтракаете ли вы с ним.

— Да, конечно. Я сейчас переоденусь и приду, — кивнула она.

— Что вы предпочитаете на завтрак?

— Обезжиренный йогурт, — Клодин вздохнула, — салат из капусты, ананасовый сок и кофе без сахара.

Когда она поднялась к шейху, завтрак уже ждал ее. И — столик с расставленными шахматами, на который Абу-л-хаир нетерпеливо поглядывал.

Первую партию она выиграла — не проигрывать же все время! Шейх заметно расстроился и предложил матч-реванш. Отказываться было как-то неудобно; про себя Клодин решила следующую партию проиграть и побыстрее уйти, сославшись на головную боль.

С самого начала игры Абу-л-хаир принялся отвлекать ее болтовней — Клодин не сомневалась, что намеренно. Но не объяснять же ему, что этим он только мешает ей «подставить» его под выигрыш!

Для начала он, словно невзначай, заметил:

— Вы что-то говорили про молодого человека, от которого надеетесь получить бриллиантовое кольцо. Это тот самый лорд, о котором в разговоре с Халидом упоминала ваша подруга?

— Он не лорд, он инженер в «Дженерал электрик», — выдала Клодин привычную ложь, при этом мысленно обругав Делию за ее язык без костей — и тут разболтала, не удержалась!

— Инженер? — шейх взглянул на нее с легким удивлением. — Вы уж простите старика, но такая пери достойна быть женой принца, а не инженера. Меня вообще удивляют ваши западные нравы — у нас родители, сговаривая девушку, ищут прежде всего человека, с которым она жила бы в достатке.

— Что значит — «сговаривая»? — В голосе Клодин, против ее воли, прозвучало возмущение. — И при чем тут мои родители?

Мысль о том, что кто-то может за нее решать, с кем ей встречаться и тем более за кого выходить замуж, показалась дикостью. Она знала, что раньше на Востоке девушек выдавали замуж без их согласия — но сейчас уже двадцать первый век! Неужели у них там до сих пор так?!

— Вот в этом-то вся и беда! У молодых людей чувства затмевают разум — родители же, имея жизненный опыт, смотрят на жизнь более здраво.

Абу-л-хаир ненадолго задумался — и, сделав ход, продолжил свою мысль:

— Они понимают, что красивый юноша — это, конечно, хорошо. Но красота проходит, молодость тем более — а семья и дети остаются. И лучше, чтобы это были дети «хозяина жизни», а не какого-нибудь… маленького человека.

Наверное, он заметил что-то в глазах Клодин и, махнув рукой, слегка улыбнулся:

— Прошу прощения, наверное, вам так же непонятны наши обычаи, как нам — ваши. Что поделаешь — Запад есть Запад, Восток есть Восток…

Вроде бы даже извинился, хотя извиняться, собственно, было не за что. Но в глубине души у Клодин оставалось какое-то неуютное ощущение, словно, не ответив шейху, она тем самым молча признала его правоту. Поэтому, не высказавшись вслух, она теперь возражала ему про себя.

«Маленький человек» — наверное, эти пренебрежительные слова относятся и к Томми. Да, не лорд, не принц… Ну и что?! Ну и что, черт возьми, ее прадедушка тоже ведь отнюдь не лордом был, а простым шахтером из Ирландии, а прабабушка в свое время работала в прачечной. И вообще — какое отношение могут иметь их предки к тому, что ей с ним хорошо?!

«Красивый юноша»? Да при чем тут это?! Тем более что Томми не такой уж и красавец… Но Томми — это… это Томми, больше даже ничего и говорить не надо!

Она возмущенно взглянула на шейха — тот сидел сдвинув брови и вперившись в доску. Переведя взгляд туда же, Клодин с легким замешательством поняла, что отвлечь ее от шахмат Абу-л-хаиру удалось в полной мере: мысленно споря с ним, она, вместо того чтобы в нужном месте «ошибиться», последние несколько ходов сделала, что называется, «на автомате» и была теперь близка к нежеланной победе.

Правда, шанс свести партию к проигрышу — красивому, который не выглядел бы как нарочитый зевок — еще оставался. Но для этого требовалось содействие шейха: если сейчас он пойдет конем, то все получится, если же ладьей или ферзем — то его проигрыш почти неизбежен.

Абу-л-хаир, глубоко задумавшись, уставился на доску.

«Конем ходи!» — мысленно подсказала ему Клодин.

Словно услышав ее, он потянулся к коню — но потом отдернул руку, вытер ее о полу балахона и снова задумался.

«Ну конем же, конем!» — взмолилась она и про себя чертыхнулась, заметив Халида — его появление сейчас было совершенно некстати.

Бесшумно ступая по ковру, он подошел к шейху и почтительно склонил голову, но сказать успел лишь:

— Я…