Закон трех отрицаний - Александра Маринина Страница 41

– Да, я в курсе.

– Простите, Сергей, давайте мы побыстрее закончим, уменя дети маленькие.

– Давайте, – с готовностью согласился он. –Вы мне быстренько рассказываете, зачем сестра позвонила вам в понедельник днемна работу, и я от вас отстану.

– Нет. – Люба решительно поднялась с дивана, взяласо стола мобильник, повесила на пояс юбки. – Я иду за детьми к маме. Еслихотите, можете меня проводить, я по дороге отвечу на ваши вопросы. Это близко,на соседней улице.

– Я знаю, я же был у ваших родителей сегодня.

– Ну да, я забыла…

Ему пришлось подчиниться. Маленькие дети – это серьезно.Против этого аргументов нет и быть не может.

Дождь кончился, и к вечеру заметно похолодало. Люба,невысокая пухленькая толстушка, в теплой красной куртке казалась яркимвоздушным шариком, легко подпрыгивающим вдоль тротуара. Она шла очень быстро,на полшага впереди Зарубина, словно вообще забыла о его существовании. А может,разговаривать не хотела?

– Люба, мы не закончили, – напомнил о себеСергей. – Вы хотели мне рассказать о звонке вашей сестры в понедельник квам на работу.

– Да ничего особенного, – она даже шаг незамедлила. – Анита позвонила и сказала, что пока не виделась с Валеркой,но, может быть, встретится с ним завтра. Вот и все.

– Что – все? – сердито спросил Зарубин. –Зачем она вам об этом сообщила? Это что, событие мирового масштаба? Или высообщаете друг другу о каждом своем шаге?

– Зачем вы так… – она уже чуть задыхалась, но темп неснижала. – В воскресенье я сказала Аните, что виделась с Валеркой и онпоказался мне чем-то расстроенным, озабоченным. Вот она и позвонила мне наследующий день, чтобы сказать, что она помнит о нашем разговоре и обязательновстретится с ним и постарается все выяснить. Чтобы я не беспокоилась, если емунужна помощь, то она все сделает.

– А почему вы беспокоились? Разве это ненормально,когда человек чем-то озабочен, тем более человек деловой, бизнесмен? Разве этоповод впадать в панику?

– Вы не понимаете…

– Конечно, я не понимаю, – легко согласилсяон. – Вот вы мне и объясните, чтобы я понимал.

Лучше бы она на себя посмотрела! Сама-то ведь тожерасстроена и озабочена, слезы на глазах, вздохи, ожидание какого-то звонка. Ичто-то сестра не кидается, ломая ноги, ее спасать. Ну и семейка!

– У Валерки жена – наркоманка. Но это между нами,ладно, Сережа? Об этом знают, кроме Валерки, только три человека: его мама и мыс Анитой. Причем Валерка думает, что мне ничего не известно и в курсе толькомать и Анита. Но Анита мне сказала, у нее от меня нет секретов. Поэтому, когдая увидела, что он совершенно неадекватный, я испугалась, что его жена что-тонатворила.

– Что, например?

– Например, перешла на героин. Пока она только таблеткипринимала, это все-таки не так страшно, как героин, я знаю. Если героин – товсе, конец. И понятно, что Валерка со мной об этом говорить не станет, я жевроде как не при делах. Вот я и попросила Аниту выяснить, что там да как.

– Понятно.

Так, к убийству это уж точно отношения не имеет, тольковремя впустую потрачено.

– И еще один вопрос, последний. – Кабалкина уженабрала код и теперь стояла, держась за ручку открытой двери и придерживаяее. – Ваша матушка сетовала, что Анита Станиславовна прячет от нее своегодруга Антона Кричевца. Вы его знаете?

– Нет. Анита меня с ним не знакомила.

– Вас это не задевает? Ведь они вместе уже пятнадцатьлет, Антон – это значительная часть ее жизни. Неужели не обидно, что она вамэту часть не показывает?

– Ничуть. Анита никого не пускает в свою жизнь, и вседавно к этому привыкли. Характер такой. Всего доброго.

* * *

– Все, Юра, у меня осталась последняя надежда, –горестно констатировал Зарубин, сидя в кабинете Короткова. – Если братВолковой действительно встречался с ней во вторник, накануне убийства, то,может быть, она хотя бы ему обмолвилась, где была в понедельник вечером и почемуне была у Островского. Если и он ничего не знает, тогда совсем плохо.

– Серега, ты меня доконаешь. – Коротков пристальновгляделся в пустую чашку, в которой еще совсем недавно был горячий чай, и снедоумением убедился, что там больше ничего нет. – Ты с Каменскойразговаривал?

– Я каждый день с ней разговариваю. Ежевечерние отчетыпо телефону. А что?

– Да ничего! – взорвался Юрий. – Я ужеслышать не могу про этот чертов понедельник вместе с чертовым юбилеем чертоваОстровского! Я специально ездил к ней в эти чертовы Болотники, чтобы всеподробно обсудить, глаза в глаза, а не по телефону. И она пообещала, чтопостарается тебя унять.

– У нее нет чутья, – упрямо мотнул головойСергей. – Ты сам прекрасно знаешь, и Настя Пална это знает. У нее мозгианалитические, а чутья нет и не было никогда.

– Ага, у тебя его, можно подумать, навалом, –проворчал Коротков. – Чемпион по чутью. Давай так договоримся. Я сейчасделаю один телефонный звонок и задаю один вопрос. И после этого ты оставляешь впокое свою затею и подключаешься к проверке багаевцев, а то ребята ужезапарились каждого проверять.

Он перевернул листок на настольном календаре, нашел телефонприемной Дронова и снял трубку:

– День добрый, майор Коротков, Московский уголовныйрозыск. Будьте любезны, мне нужна одна небольшая справочка, я думаю, вы можетемне помочь. Не хочется с таким пустяком обращаться лично к господину Дронову…Да, спасибо. Так вот, в понедельник в Доме кино проходило чествование режиссераОстровского. Знаете такого?.. О, тогда тем более. Там произошел небольшойинцидент, у одного из присутствующих пропал портфель с важными документами. Мызапросили весь список приглашенных, но ведь понятно, что кто-то пришел, кто-тонет, и нам нужно уточнить… Господин Дронов числится в списке. Вы мне неподскажете, он там был или нет?.. Ах, вот даже как… Понятно. Спасибо вамогромное. Еще раз простите за беспокойство.

Положив трубку, Коротков выразительно посмотрел на Зарубина:

– Вот такие дела, мой молодой друг. Господина Дронова впонедельник в Москве вообще не было. Равно как и в воскресенье, и в субботу. Онуехал в деловую поездку еще в четверг и вернулся тоже в четверг, то есть черездень после убийства Халиповой.

– Алиби себе обеспечивал, – уверенно заявилСергей.

– Ну, это тебе виднее, – усмехнулся Юра. – Нов любом случае ни с Волковой, ни с Кричевцом он в понедельник встречаться немог. Так что, чем бы эта сладкая парочка ни занималась, пока Островскогочествовали в Доме кино, к убийству это ну никак не относится.

– Они могли встречаться не с Дроновым, а сБагаевым, – продолжал упрямиться Зарубин.