Полковнику никто не верит - Алексей Макеев Страница 41

– Они мне еще и указания дают, бегемоты! – восхитился генерал Орлов и хлопнул ладонью по столу. – Убирайтесь отсюда, оба! И не возвращайтесь, пока не реабилитируетесь окончательно и бесповоротно!

Переступая порог генеральского кабинета, Гуров и Крячко услышали, как телефон за их спиной раскатился особенно мощным и властным звонком. Орлов снял наконец-то трубку, но Гуров уже прикрыл за собой дверь. Их теперь как бы не существовало. Гуров был уверен, что именно такую фразу говорит сейчас генерал кому-то в телефонную трубку.

Но в следующую минуту его уже занимали совсем другие мысли.

– Давай-ка сначала заскочим к судебным медикам! – предложил он Крячко. – Вдруг этих двоих уже опознали? Не мешает знать, из-за кого мы мучаемся. Кстати, было бы неплохо, если бы туда смогла подъехать и Мария. Опознание – вещь неаппетитная, но без нее не обойтись.

Он позвонил жене и объяснил ситуацию. После недолгих колебаний Мария все же сказала, что готова выкроить час, чтобы явиться в морг и взглянуть на мертвеца.

– Спасибо, что ты отвел на эту процедуру дневные часы, – не без юмора заметила она. – С тебя бы сталось устроить этот просмотр в полночь, с последним ударом часов...

Крячко тоже не возражал против свидания с экспертами. Они заехали в морг, где в настоящее время лежали, можно сказать, фигуранты их дела – человек, известный химикам под именем Всеволод Игнатьевич и двое невезучих громил в кожанках.

Оперативников ждал небольшой сюрприз. Оказалось, что личности всех троих действительно уже установлены. Штатный судебный медик доверительно сказал Гурову:

– Слышал, у вас неприятности, Лев Иванович! Весьма сочувствую, хотя реально помочь ничем не могу. Но, думаю, все утрясется. Абсурд тоже имеет свои границы. Ну, а насчет трупов я, что могу... Опознание, собственно, не понадобилось. Вот эти двое присутствовали в базе данных МВД. Многочисленные приводы, по одной судимости. Беспорядочный образ жизни, пьянки, драки, угон машин... Полагаю, за сто долларов они были готовы совершить любую подлость. Но в сущности, мелкота, шпана. А вот этот товарищ, которого так неудачно обварили кислотой, поинтереснее фигура. Он и в самом деле Всеволод Игнатьевич Тупицын. Его отпечатки пальцев также имеются в базе данных, но по другой причине. Когда-то очень давно этот человек служил во вневедомственной охране, потом ушел, и следы его затерялись. В криминальных делах вроде бы не замешан. Но судя по тому, какую он смерть принял, да еще с оружием в руках, выбрал он все-таки неправедный образ жизни. Но скончался он, конечно, не от самой кислоты, а от болевого шока. Оказалось, что у него с сердечком было не все ладно. И вот...

Гуров все же дождался жены, и еще раз попросил врача показать трупы. Крепко держась за руку мужа, Мария внимательно и напряженно осмотрела представленные ей тела, потом кивнула и сказала со вздохом:

– Нет, это все-таки ужасно! Как вы можете называть все, чем занимаетесь, работой? В этом есть что-то гротескное, что-то такое, чего не может переварить разум!..

– Может, госпожа Строева, может! – с печальной улыбкой сказал на это доктор. – Человеческий разум все может переварить. Просто не нужно отвлекаться от конкретики. Вот вы, например, узнаете кого-то из этих людей?

Мария оглянулась на мужа и сказала, страдальчески морща лоб:

– Этих двоих я не знаю – абсолютно точно. Никогда их не видела. А вот данный товарищ действительно похож на того Всеволода Игнатьевича, который предупреждал меня о грозящей в случае непослушания опасности. Хотя, конечно, лицо у него изуродовано до неузнаваемости, но фигура его, волосы, одежда и еще что-то, чего я не могу внятно определить, подсказывают мне, что это тот человек.

– Точно? – недоверчиво спросил Гуров.

– Я же говорю, что до конца не уверена! – рассердилась Мария. – Неужели тебе нужно все разжевывать? Я и так сделала больше, чем могу сделать! А теперь я ухожу отсюда. Надеюсь, я могу быть свободна, гражданин начальник?

– Ты сердишься, а следовательно, ты не права, – мягко заметил Гуров. – В самом деле, моя настойчивость может показаться наивной, но если это действительно тот же самый Всеволод Игнатьевич, то из этого следует один, но весьма неожиданный вывод – Всеволод Игнатьевич, который похитил тебя в ту ночь, вовсе не был расстрелян у тебя на глазах, и вся та ночная история была в некотором роде представлением, разыгранным для нас с тобой.

– В самом деле, – протянула Мария, делаясь вдруг тихой и растерянной, – в самом деле... Если его застрелили два дня назад... Значит, он не мог быть мертвым. Это просто не укладывается у меня в голове! Кому был нужен такой спектакль?

– Человеку, который старательно выстраивает передо мной тень некоего преступного синдиката, владеющего огромными ресурсами, в том числе и кадровыми. Уверен, что тебя отпустили с расчетом, что ты не сумеешь подавить любопытства и проследишь за ними. Тебе казалось, что тебя не видят, но за тобой наблюдали и даже изобразили перед тобой жестокое убийство. Они не поленились – даже угнали где-то бетономешалку с раствором, но потом были вынуждены вывалить готовый раствор в канаву. Ладно, кажется, я начинаю что-то соображать... Сдается, что повторного похищения у нас уже не будет.

– Плюньте через левое плечо, – посоветовал судебный медик.

– Плюнь-плюнь! – подтвердил Крячко. – Такие вещи говорить и не подстраховаться – нельзя!

– А еще образованные люди! – махнул рукой Гуров.

Он взял жену под локоть и вывел ее на улицу.

– В самом деле, я думаю, что тебе уже нечего бояться, – сказал он. – Твоей интуиции и твоему зоркому глазу я доверяю безусловно. Раз это тот самый Всеволод Игнатьевич, значит, все, что мы наблюдали до сих пор, в большой степени было спектаклем. Представь, что ты имела дело с коллегами.

– Ничего себе спектакль! – сказала Мария. – Ты в этом спектакле играешь, кажется, роль невинно осужденного?

– Пока что мне только предъявили обвинение, – улыбнулся Гуров. – До суда еще дело не дошло. Но насчет этого беспокоиться вообще не стоит. Положение неприятное, но имеющее свою внутреннюю логику, которую я постепенно начинаю понимать.

– Ну, дай бог! – со вздохом сказала Мария. – Скорее бы уж ты все это закончил. Думаешь, приятно сознавать себя женой подследственного? Теперь я понимаю, что чувствовали жены декабристов. Ничего хорошего... Ладно, я возвращаюсь в театр. А ты береги себя!

– Только этим и занимаюсь, – сказал Гуров.

Они поцеловались, и тут же на крыльце появился полковник Крячко. Он помахал Марии рукой и сел за руль своего потрепанного «Мерседеса». Она тоже села в машину и выехала со двора. Гуров посмотрел вслед жене и присоединился к напарнику.

– Жми в Абрамцево! – распорядился он. – Будем искать лесопилку.

– Итак, что-то у тебя в голове прояснилось, – констатировал полковник Крячко, выезжая на улицу. – Что именно? Поделись.

– Пока рано, – сказал Гуров. – Нужно, чтобы прояснилось окончательно. И к тому же не хочется связывать твой аналитический порыв путами моей версии. Может быть, у тебя возникнет идея получше моей. И вообще, давай пока не строить догадок. Дождемся информации о таксисте Курбатове, познакомимся с Замчаловым, возможно, это выведет нас на Василевского. Хитрец Василевский знает гораздо больше нашего.