Шальные деньги - Йенс Лапидус Страница 41

Самым вкусным оказался «Мортлах». Пропустил еще стаканчик. Подпевал радио. Завывал, копируя Мэрайю Кэри.

В один стакан налил воды, в другой — виски, да побольше. Все же слабо тебе хлебать неразбавленный — ну да один хрен. И единым духом опорожнил стакан.

Дом искривился. Фигово строят. Углы враскосяку. Окна запрокинулись. Сельский архитектурный постмодернизм — покатился со смеху. Хмель повалил с ног.

Кайф! И вместе с тем хотелось выть от одиночества. Малыш Хорхелито!

Да вы ухрюкались в хлам. Цыц, надо быть начеку!

Уселся на полу — так надежнее.

В голове вдруг всплыло давнее, уж и не помнил, когда последний раз думал об этом. Всплыло просто так, без причины. Здрасьте пожалуйста. Как они с мамой идут из магазина. Ему лет шесть-семь. Паола дома ждет-пождет их. Обед готовит. Дома все есть, только рис кончился — вот маме с Хорхе и пришлось идти в магазин. Родригесу было влом, а одному Хорхе было страшновато. Перед глазами до сих пор стояло лицо матери. Глубокие морщины вкруг век, складки на лбу, будто думу тяжелую думала, а додумать все не могла. Спросил тогда: «Мам, ты устала?» Она опустила мешок с рисом на дорогу. Вскинула Хорхе на руки. Погладила по головке: «Не устала, сынок, а если ночью выспимся хорошенько, буду бодрее всех на свете. Все будет хорошо».

Потянулся за бутылкой. Еще догнался «Мортлахом».

Стены заплясали перед глазами.

Попытался встать.

Не удержался.

Грохнулся замертво.

Три дня спустя. У Хорхе серьезный напряг. Уж сутки, как подчистил весь хавчик, а в кармане слезы — четыреста крон. Делать приседания не было сил. Искать новую хату — и подавно. Походу, на воде и вискаре долго не протянешь.

Придется-таки идти за продуктами.

Бабло нужно. Вопрос: клюнет ли Радо на его предложение? Не клюнет, с баблом вообще будет край.

И что хуже всего, совсем осатанел от одиночества.

Дико хотелось пересечься с друзьями, родными. Тянуло к людям.

Неужто все кончено?

Выбраться в город. Пожрать. Срубить мальца лаве, а то сербам звонить еще когда. Ситуация!

Порылся в книжном шкафу. Нашел карту. Масштаб — ни черта не разберешь. Нашел в телефонном каталоге получше — хотел выяснить, как вернуться сюда, когда разберется с делами в городе. Разыскал Дювик.

Может, тачку угнать?

20

Сомнений нет: то будет мегадвижуха года — самая дорогущая и пафосная частная днюха.

ЮВе уже несколько дней предвкушал ее прелести. Понтовая, качовая, роскошная. А главное — чумовая тусовка.

Карл Мальмер, он же Карл Джетсет, он же Принц Стурепланский, отмечал четвертак своего нарождения на свет божий и по такому августейшему случаю устраивал торжества в своих четырехкомнатных апартаментах площадью сто пятьдесят квадратных метров. Апартаменты занимали целый этаж дома, что на Шеппаргатан, террасу на крыше того же дома забронировали за несколько месяцев.

Зазвали самых жгучих красоток, заманили чад из лучших домов, а уж звездатый бомонд на празднике — ну куда же без него!

ЮВе прибыл в компании Фредрика и Ниппе. Предварительно зарядившись у Фредрика. Была половина двенадцатого. В передней вешалки стояли забитые под завязку, а за порядком присматривал черный геркулес, без жетона, зато самого безупречного вида: черная кожаная куртка, черная водолазка, черные джинсы. Фредрик хмыкнул:

— Наняли секьюрити на частную днюху, а?!

Геркулес нашел их имена в списке гостей, кивнул, проходите.

Разделись, вошли.

Дом встретил их теплом, ароматом духов, светским гомоном и запахом eau de cash, будто переступили порог самого крутого стокгольмского клуба. Протиснулись сквозь стайку пигалиц: те, видно, только что прибыли и теперь прихорашивались перед зеркалами в холле. Ниппе, сглотнув слюнки, с разбегу приударил за первой глянувшейся очаровашкой. Фредрик громко спросил, где именинник. Кто-то показал в сторону кухни. Пошли, волоча за собой упиравшегося Ниппе.

Кухня занимала не меньше пятидесяти квадратов. В середине ее разместился стол, переделанный под бар. За ним два чела в банданах готовили коктейли. Народу — не протолкнуться. В колонках играл The Sound. В центре толпы сиял лучезарный Джетсет собственной ВИП-персоной, прикинутый в белый смокинг.

— Хелло, бойз.

Карл обнял приятелей в знак приветствия. Он беседовал с двумя девицами, которых не преминул представить. Соски — высший класс. Фредрик мило защебетал, а Ниппе снова включил маньяка. ЮВе со скучающим видом поглядывал по сторонам. Старался держать фасон, не выдавая, как потрясен увиденным.

Прикинул: а Джетсет, видать, круто зарубает на сейшаках и клубах, круче, походу, только кокс. Кухня нулевая. «Боффи», итальянский дизайн для небедных людей. Столешницы из искусственного камня, изящные продолговатые ручки. Плита из шлифованной стали, «Гаггенау» с четырьмя газовыми конфорками и встроенным грилем. Над мойкой, выгнув лебединую шею, поблескивал хромированный смеситель с ручками. Холодильник и морозильник тоже из стали, габаритные, с двумя дверцами, с широкими круглыми ручками. Слева от морозильника стоял винный шкаф с прозрачной дверцей, забитый бутылками. Кухня рулила не по-детски.

В людском скоплении наблюдалась грамотная смесь звезд первой, второй и третьей величины. ЮВе с азартом разглядывал знаменитостей: фотографа Бинго Римера, принцессу Мадлен со свитой, диджея Петера Сиепена, стилиста Фредрика аф-Клеркера, фотомодель Мини Анден, светскую львицу Робинсон-Эмму, скандально знаменитого пастора Рунара Сегаарда, журналиста и телеведущего Даниэля Нюлена, директора шведского отделения «Луи Виттон» Фелипе Бернардо, актера Микаэля Персбрандта, художника Эрнста Бильгрена, Е-Туре, фэшн-редактора Софи Фарман, вокалиста «Армии любовников» Жан-Пьера Барду, солистку A-Teens Марию Сернехольт, главу крутейшего рекламного агентства имени себя Микаэля Стурокерса.

В самом центре заметил министра Лейфа Пагротски.

Ниппе мигом испарился, кинувшись в самую гущу тусовки. Фредрик смоктал сигарету.

Джетсет обратился к ЮВе:

— Клево, что пришел. В первый раз у меня?

— Ага, слушай, хата офигенная!

— Спасибо. Мне самому нравится.

— Сколько же народу ты позвал?

— Немерено, еще террасу наверху снял. Туда уж сотни полторы набилось, короче столпотворение. Сам сходи посмотри, там и поляна накрыта. Попозже на крыше еще будут маленькие сюрпризы.

— А соседи?

— Прыгают до потолка. Снял для них люкс в «Гранд-отеле».

— Еще бы! Кто ж откажется от такой халявы? А с моим «сюрпризом» все гут?

— Зер гут. Клево, что смог достать в такой запаре. Ждет в опочивальне.