Шпионы и все остальные - Данил Корецкий Страница 41

– Так что там у вас, Мел? Выкладывайте, – сказал он нетерпеливо.

Паркинсон прокашлялся. На столе перед ним лежала папка с шифрограммами. Он открыл ее и просмотрел несколько верхних листков, как будто хотел еще раз удостовериться в том, что все делает правильно.

– В последнее время мы получаем сигналы о том, что русские проводят тотальные проверки на объектах спецсвязи…

Лернер кивнул.

– Так вот, агенты на местах эти сигналы подтвердили, – неторопливо продолжил Паркинсон. – Москва, Санкт-Петербург, областные и промышленные центры, транспортные узлы… Короче, везде, где работает наша агентура, ФСБ резко активизировало деятельность. Проводятся некие контрольные мероприятия, сосредоточенные вокруг секретной правительственной связи. Я бы сказал, вычесывают частым гребнем. С чем это связано, пока неясно. Очевидно, они обнаружили утечку информации. Для нас могут быть нежелательные последствия, Грант. И нам надо что-то делать… – Паркинсон сделал короткую паузу, видимо, последний раз все взвесив и продумав. – В общем, вам придется ехать в Москву, Грант.

– Это моя работа, – сказал Лернер, возможно, немного грубовато. – Не вижу здесь для себя ничего неприятного. Какие нежелательные последствия имеются в виду?

– В Москве, под Кремлем, работает «патефон Кольбана», сканирует спецлинию номер один. Кстати, вы имели опосредованное отношение к его установке…

– Вот как? Это связано с операцией «Рок-н-ролл»? Две тысячи второй год…

– У вас блестящий аналитический ум, – Паркинсон уважительно наклонил голову. – И хорошая память.

– Просто я единственный раз был в Кремле. И помню все свои операции. Тем более что это единственная, которая провалилась, хотя я качественно выполнил свою работу…

– Вас никто не упрекает, Грант.

– И что теперь от меня требуется?

– Надо снять прибор. Или сделать так, чтобы он остался на месте необнаруженным. Крайне необходимо, чтобы русские не узнали, что мы их столько лет прослушивали. В противном случае вся информация будет нейтрализована, они поменяют сетку мероприятий, что-то перенесут, что-то аннулируют, а то и вовсе начнут контригру… В любом случае для нас это будет означать большие хлопоты, – сухо объяснил Паркинсон.

– Но это не мой профиль, – Лернер Грант поменял ноги местами, задумчиво потеребил кончик носа. – Я не привык ползать под землей в резиновых сапогах и противогазе. Я специалист по эксфильтрациям [4], если вы успели забыть.

– От вас не требуется бродить по колено в канализационных стоках. Вам надо сделать только то, что вы уже один раз делали. Запустить человека в кремлевское подземелье…

– У вас есть такой человек?

– Мы начнем его готовить. Но предпочтительней, если вы найдете его в Москве.

– Место установки сканера известно? Схема, план… что-нибудь в этом роде?

Паркинсон помрачнел.

– Нет. Такой необходимости десять лет назад никто не видел. К тому же наш офицер, который производил установку, вскоре погиб.

– Это плохо, Мел, – проникновенно сказал Лернер. – Как же его искать?

– Спутник даст точные географические координаты точки сканирования, их можно вбить в обычный навигатор, и он приведет вас…

– В Кремль, – закончил Лернер. – Но там, даже на поверхности, пройдешь не в любое место. А в подземных лабиринтах…

– Это ваша работа, Грант, – деликатно напомнил Паркинсон. – И она хорошо оплачивается.

– Что ж, верно. Надеюсь, эта операция будет профинансирована с учетом всех сложностей.

– Ее бюджет ограничивается только здравым смыслом, – поджав губы, произнес Паркинсон.

Лернер рассмеялся:

– Здравый смысл у меня есть, Мел. Чего не отнять, того не отнять. И в этой связи у меня вопрос. – Он выпрямился и наклонился к собеседнику. – Сканер работает уже десять лет?

– Да. Это один из самых эффективных проектов нашего отдела, – с гордостью кивнул Паркинсон.

Лернер задумчиво потеребил кончик носа.

– Странно, Мел. Я, в общем-то, имею некоторое представление о том, как выглядит «патефон Кольбана». Штука немаленькая, весит прилично. Его как-то упрятали по-особенному, что ли? Почему за все десять лет русские ни разу не наткнулись на сканер? У них же там есть регулярные технические проверки, профилактические осмотры линий… Как они могли не заметить эту штуку? Вам это не кажется подозрительным?

– Информация, которую давал «патефон», всегда подтверждалась, – сказал Паркинсон. – Русские о нем не знают.

– Но почему тогда вы решили, что сейчас они вдруг на него обязательно наткнутся? – спросил Лернер.

– Я не обязан посвящать вас в подробности, – чопорно заметил Паркинсон. – Но проверок подобного масштаба на объектах спецсвязи еще не было. Даже когда русские обнаружили первый «патефон» в Подмосковье. Поверьте, Грант… – Он прижал сухую руку к груди. – Если бы не крайняя необходимость, я бы не стал прибегать к помощи такого высокооплачиваемого и… и капризного сотрудника, как вы!

Лернер удовлетворенно хмыкнул. Старина Паркинсон говорил чистую правду.

– Хорошо, Мел. Тогда вот мой первый каприз. Я желаю видеть список лиц, которые руководят этой проверкой. В самые сжатые сроки. Самый подробный список. С должностями, телефонами, адресами и прочей полезной информацией. Когда я его увижу перед собой, наше сотрудничество можно будет считать состоявшимся.

Перед выездом на «холод» агента, как правило, какое-то время маринуют на базе Касл-Бей в Мэриленде. Неделя, две. Иногда больше. За это время спецы Управления подбирают или изготавливают необходимые документы, бронируют билеты, гостиницы, ведут переговоры с агентурой в стране назначения, увязывают нити легенды и много чего еще. База Касл-Бей в каком-то смысле – карантинная зона, здесь трехметровые стены, строгий пропускной режим, круг общения ограничен, работают «глушилки» сотовой связи. Попавший сюда агент выходит наружу уже другим человеком, с новым именем и новой биографией. Как ни странно, многим здесь нравится. Агент живет на полном пансионе: приличная кухня, выпивка, бассейн, спортзал, даже специально обученные девушки из обслуги – все бесплатно. К тому же, если можно так выразиться, это последняя тихая гавань на пути в неизвестность.

Но у Гранта Лернера свои привычки, свои правила. Он не любитель долгих прелюдий и случайных связей. Документы были готовы в течение нескольких суток, в Касл-Бей он провел всего три ночи, и компанию ему составила не девушка из обслуги, а куда более опытный и искушенный партнер.

– Мы с тобой похожи на каких-то экзотических зверей, – сказала Анна Халева, глядя в окно на огрызок луны. – Хищных зверей. У которых брачный период совпадает с периодом охоты и миграций. Причем это случается даже не каждый год…