Убийство в спальном вагоне - Наталья Александрова Страница 41

Неподалеку от крыльца стоял невысокий сухонький старичок втеплой куртке и ярких резиновых сапогах. В руке старичок держал грабли, которымиперед появлением Виктора сгребал с газона желтые листья.

Посторонний человек принял бы этого старичка за садовника.

Однако Виктор Бегунов давно был с ним знаком и знал, чтоэтот невзрачный старик с выцветшими блекло-голубыми глазами – решительный ибезжалостный бизнесмен, в недавнем прошлом – уголовный авторитет, а ныневладелец целой финансовой империи.

В сторонке от старика стоял с видом полного равнодушия лысыйтолстяк лет тридцати. Посторонний, опять-таки, человек подумал бы, что этопомощник садовника, лентяй и бездельник. Однако Виктор знал, что этот толстяк –охранник хозяина, преданный ему как пес, и, несмотря на невзрачную внешность,ловкий и сильный, как леопард, знаток восточных единоборств и тайского бокса.

– Здравствуйте, Степан Трофимович! – проговорилВиктор, подходя к старику.

– Ну здравствуй, голубь! – отозвался тот,подслеповато щурясь и явно разыгрывая старческую немощь. – Лобызаться стобой не стану, боюсь, грешным делом, инфекции. Мне ведь, старику хворому,убогому, много ли надо – простуду подхвачу, и все… каюк!

– Ну зря уж вы так прибедняетесь! – не удержалсяВиктор. – Вы еще всех нас переживете!

– Ну вас-то, непутевых, пережить – нехитроедело… – проскрипел старик. – Ты мне, голубь, лучше скажи –портфельчик-то где? Что-то я его не вижу… или в машине оставил?

– Нет, Степан Трофимович… – Виктор опустилголову. – Я ведь что так торопился… предупредить вас хотел. Украли у меняпортфель, в поезде ночью украли. Так что имейте в виду – те бумаги в чужие рукипопали, значит…

– Зна-ачит? – протянул старик. – Ты уж,голубь, мне не говори, что это значит! Я уж это как-нибудь сам скумекаю! Дакакой ты голубь? – Он оглядел Виктора неприязненным взглядом. – Тыворона помойная, вот ты кто! Предупреди-ить он меня хотел! Вот ужспаси-ибо! – Старик отвесил Виктору шутовской поклон. – Может,памятник тебе поставить на золотом постаменте?

Виктор молчал, опустив голову.

– Я тебе говорил, что головой за тот портфельотвечаешь? Говорил. Так вот, ты и ответишь!

– Но, Степан Трофимович…

– Что Степан Трофимович? Я уже семьдесят лет СтепанТрофимович! А почему я до такого возраста дожил, как ты думаешь?

Виктор не ответил, да старик и не ждал от него ответа.Вопрос был чисто риторический.

– Потому, что всяким сявкам вроде тебя не спускал ничего,вот почему! И тебе не спущу… – Он на мгновение замолчал, словно обдумывая,какой казни предать Виктора, и наконец произнес: – Покамест ты у меня посидишь…Есть у меня чуланчик надежный, из которого никто не сбежит. Ты посидишь, а яподумаю да посмотрю, как дело обернется. Если через глупость твою не оченьмного потеряю – может, и отпущу тебя на волю, а иначе – не взыщи!..

– Степан Трофимович! – проговорил Виктор, отступаяк воротам. – Я же сам к вам приехал, по своей воле! А вы так со мной…

– Что сам приехал – это ты молодец, время мнесэкономил! – одобрил старик. – А только ровным счетом ничего это незначит! Как я сказал, так и будет! Игорек!

Последнее слово было обращено к телохранителю. И верный песстарика, как собака по команде, побежал к Виктору. Несмотря на толщину икороткие ноги, бежал он очень быстро, и Виктор, который тут же бросился наутек,успел пробежать только половину расстояния, отделявшего его от ворот и отстоявшего там мебельного фургона, когда Игорек поравнялся с ним. Виктор бросилсяв сторону и выиграл еще несколько метров: тяжелый и массивный Игорь не смогсразу изменить направление и потерял несколько секунд.

Виктор повторил маневр и, удирая зигзагами, как заяц,пробежал еще метров десять. Но теперь Игорь уловил его тактику и сменилнаправление, отрезав беглецу дорогу к воротам.

Виктор застыл на месте.

До спасительного фургона оставалось каких-нибудь пятьметров, но это ничего не значило: перед ним, с прежним лениво-безразличнымвыражением, стоял Игорек и сжимал свои пудовые кулаки.

– Шеф тебе что сказал? – проговорил он угрожающимтоном. – Шеф тебе сказал – пойдешь в чулан!

– Ку-ку, Вася! – раздался вдруг за спинойтелохранителя хриплый голос.

Игорек удивленно оглянулся и увидел перед собой бригадирагрузчиков.

– А тебе чего надо? – презрительно спросилтелохранитель.

– Чего надо? Рафинада! – ответил Бугор и с размахузасветил Игорьку в глаз.

Игорек удивленно охнул и тяжело грохнулся на мощеннуюплиткой дорожку.

Ни восточные единоборства, ни тайский бокс ничуть ему непомогли в столкновении с грубой физической силой.

Со стороны дома бежали еще двое плечистых охранников, и ещеодин выскочил из будки рядом с воротами, на ходу вытягивая из-под мышкипистолет. Однако не успел он сделать несколько шагов, как из фургона выкатилсяМитрич. В руках у пожилого грузчика была самая обыкновенная табуретка. Он сразмаху опустил эту табуретку на голову охранника, и тот, не издав ни звука,растянулся на дорожке рядом с Игорьком.

В это мгновение из-за густого куста возле самой изгородивыскочил, как чертик из табакерки, невысокий узкоглазый парень с выбритойнаголо головой. С громким криком «Йаа!» он подпрыгнул высоко в воздух ивыбросил вперед ногу, нацелив ее в голову Митрича.

И тому пришлось бы плохо, но водитель Рахим оченьсвоевременно распахнул дверцу кабины, так что нога бритого каратиста вместоголовы грузчика попала в железную дверцу. Каратист взвыл от боли и тожегрохнулся на землю.

– Давай в фургон! – распорядился Бугор, с опаскойглядя на приближающихся бойцов невидимого фронта.

Рахим уже разворачивал машину. Задние дверцы фургона былишироко распахнуты. Митрич вскочил первым, протянул руку и помог Викторувскарабкаться в кузов. Бугор ловко вспрыгнул в фургон на ходу и захлопнул засобой двери.

Рахим вывернул руль, сделав крутой разворот, и погнал фургонобратно к шоссе.

Судя по слаженности, с которой действовала бригадагрузчиков, им уже не раз приходилось попадать в такую ситуацию.

Виктор виновато молчал.

Первым заговорил Митрич.

– В один, говоришь, детский сад ходили? – протянулон, рассматривая Виктора, как будто только сейчас его увидел. – Видать, тыу него в том саду любимую игрушку сломал. Или муху в молоко бросил. Потому чтобольно твой дружок на тебя сердит.

– И мебель он у нас точняк не купит! –присовокупил практичный Бугор.

– Извините, мужики… – покаянно проговорилВиктор. – Я никак не думал, что так оно обернется! И спасибо, чтовыручили, не бросили в передряге…