Жестокая схватка - Фридрих Незнанский Страница 41

Он протянул Тамаре маленький картонный прямоугольничек.

«Шли бы вы, товарищ Самойлов, своей дорогой», — хотела ответить Тамара, но почему-то не ответила. Она взяла визитную карточку и пробежала ее взглядом. На карточке было написано следующее: «Самойлов Александр Сергеевич. Агентство „Грация“, продюсер».

Тамара хотела вернуть карточку незнакомцу, но тот отрицательно покачал головой:

— Оставьте ее у себя. Вдруг пригодится.

Тамара пожала плечами и положила визитку в карман куртки. Господин Самойлов тем временем продолжал ее разглядывать.

— Ну как? — приветливо спросил он. — Теперь я вызываю у вас больше доверия?

Тамара хотела кивнуть, но на всякий случай остереглась и недоверчиво хмыкнула.

— С какой стати? Это же не паспорт.

— Вы правы. Но паспорт я, к сожалению, забыл в гостинице. Придется вам пока что поверить мне на слово. Милая девушка, могу я узнать, как вас зовут?

— Тамара, — сказала Тамара.

— Приятно познакомиться.

Господин Самойлов потянул ей руку. Его карие глаза смотрели добродушно и приветливо, поэтому Тамара, секунду поколебавшись, пожала протянутую руку. Ладонь у Самойлова была мягкой и теплой. Он на секунду задержал руку Тамары в своей руке и зачем-то осмотрел ее пальцы. Видимо, он остался доволен увиденным, поскольку улыбка его стала еще шире, а взгляд теплых карих глаз еще приветливей.

— У вас красивая рука, — сказал он. — И изящные пальцы.

Тамара с удивлением посмотрела на свою руку, потом (с еще большим удивлением) на господина Самойлова.

— Издеваетесь? — спокойно спросила она.

Мужчина качнул головой:

— Нисколько. А разве вам никто этого до сих пор не говорил?

— Не было желающих, — усмехнулась Тамара.

Вид у господина Самойлова был удивленный.

— Странно, — произнес он и почесал пальцем переносицу. — Боюсь предположить… Но неужели вам никто не говорил, что вы по-настоящему красивы?

Теперь уже Тамара была сбита с толку. Красива? Он что, с луны свалился? Если так, то следует признать, что у них там, на луне, очень странные представления о красоте.

Или все-таки издевается?

Тамара внимательно посмотрела на Самойлова.

Да нет, непохоже. Может, он сумасшедший? Да нет, и на сумасшедшего вроде непохож. Тогда что?

И тут Тамара поняла. Мамин голос отчетливо прозвучал у нее в ушах: «Все мужчины хотят от женщины только одного».

Так вот оно как бывает! Вот как, значит, это происходит. Подсаживается такой вот благообразный господин к какой-нибудь юной дурехе и начинает нашептывать ей красивые слова. Дескать, и руки у тебя красивые, и сама ты — Клавдия Шиффер. И вообще, не пойти ли нам ко мне домой, попить кофейку?

— Я не пойду к вам домой пить кофе, — холодно сказала Тамара. — Даже не просите.

— Кофе? — Самойлов вновь искренне удивился. — При чем тут кофе?

Тамара покраснела. «Может, зря я это?» — подумала она.

— В любом случае я никуда с вами не пойду. Даже не старайтесь.

Лицо Самойлова разгладилось. Губы улыбнулись, в глазах запрыгали веселые чертики. Он негромко засмеялся. Тамара совсем смутилась.

— Вот оно что! — весело сказал Самойлов. — Вы, должно быть, приняли меня за стареющего ловеласа, охотящегося на молоденьких девушек? За этакого Донжуана в пенсне?

Тамара готова была провалиться под землю от смущения.

— Ни за кого я вас не принимала, — промямлила она. — Но я не понимаю, что вам от меня нужно. Зачем вы со мной разговариваете? И вообще дайте пройти, сейчас моя остановка.

Тамара резко поднялась, и, если бы Самойлов не поспешил посторониться, она б точно оттоптала ему ноги.

Автобус остановился. Тамара выскочила на остановку и быстро зашагала по улице.

— Постойте! — услышала она у себя за спиной. — Да постойте же! Вот дуреха!

Незнакомец явно не желал отвязываться. Что теперь делать? Нужно отшить его без всякого смущения — резко и доходчиво. Тамара обернулась и крикнула:

— Если вы будете преследовать меня, я вызову милицию!

— Успокойтесь, ради бога, — отозвался Самойлов. — Я не хочу вас преследовать. Я хочу предложить вам работу. Хорошую работу!

Тамара остановилась так резко, что Самойлов едва не налетел на нее. Он был не таким уж маленьким, но Тамара (со своими метр восемьдесят два) все равно смотрела на него свысока.

— Уф-ф, — смешливо сказал Самойлов и провел рукой по лбу. — Ну и быстро же вы ходите. Насилу вас догнал.

— Вы хотите, чтобы я работала проституткой? — прямо спросила его Тамара, грозно сверкая стеклами очков.

— Проституткой? Нет. Совсем нет. Это слишком большое расточительство — делать вас проституткой. Я хочу пригласить вас в модельное агентство. Вы же видели мою визитку. Я продюсер.

Взгляд Тамары стал еще недоверчивей.

— Какая из меня модель? — сердито сказала она. — Я ведь страшнее атомной войны.

— Это иллюзия, — мягко ответил Самойлов. — У вас очень интересное лицо. Вот только вы не умеете подчеркивать его достоинства.

— Но…

— В общем, так, моя милая, — сказал Самойлов, на этот раз устало. — Мне надоело за вами гоняться. Если вы хотите попробовать себя в качестве модели — позвоните мне сегодня вечером, и мы все обсудим. Именно сегодня, потому что завтра утром я улетаю в Москву. Если нет — то Бог вам судья. Оставайтесь здесь, ходите по улице в своих дурацких очках, комплексуйте, дерзите мужчинам и страдайте от одиночества и неустроенности. А лет в тридцать, когда вам все это окончательно надоест, суньте голову в петлю и затяните узелок потуже. Потому что исправить ничего уже будет нельзя. На этом разрешите откланяться.

Господин Самойлов поднял руку и остановил проезжающий автомобиль.

— Адью! — небрежно кинул он Тамаре, усаживаясь в машину.

Дверца захлопнулась, автомобиль взревел двигателем и умчался в неизвестном направлении. А Тамара осталась стоять — одна, посреди мрачного города со всеми его лужами, грязными автобусами и неприветливыми людьми.

Вечером Тамара сидела у себя в комнате с книжкой на коленях и пыталась читать. Читать не получалось. Перед глазами стоял Самойлов и сердито выговаривал: «А лет в тридцать, когда вам все это окончательно надоест, суньте голову в петлю и затяните узелок потуже. Потому что исправить ничего уже будет нельзя».

Ужас, таящийся в этих словах, был настолько реальным, что у Тамары стали подрагивать пальцы от страха и волнения. «А ведь он прав, — с тоской думала она. — Только произойдет это гораздо раньше. Интересно, откуда он узнал о моих комплексах? Неужели это так заметно?»