Свидетели живут недолго - Наталья Александрова Страница 41

– И где это, интересно знать?

– Так, Синицкого мы уже упустили, ничего не узнали, а вотгде – у Богданова в кабинете!

– Валька, ты что, рехнулся?

– А что, думаешь, у Богданова не получится?

– Да я не про Богданова, а вообще про твою идею. Ты что,хочешь, чтобы тебя, как Никандрова? Мне, знаешь, этой пустой шахты надолгохватит. Ведь сколько людей поубивали, а за что? Вот у тебя есть хоть какие-томысли, в чем же дело?

– Нет у меня никаких мыслей, а узнать можно, только есликамеру поставить. Наверное, они что-то делают или передают, а потом это вИталию возят, и я спать спокойно не буду, пока не узнаю!

– А я уже давно спокойно спать не могу. Только Саше непроболтайся, а то он меня дома запрет и на работу пускать не будет.

Следователь Алексей Николаевич Мельников сидел на своемрабочем месте и думал. Перед ним лежал протокол допроса Чапыгина Г.В., 1949 г.рождения, русского. Мельников допросил Чапыгина строго и обстоятельно и добилсяот него, что, кроме Сущенко, его квартирой на улице Верности предположительнопользовался Леонид Петрович Синицкий. Стало быть, ключи у него были. На вопрос,почему же он раньше скрывал эту столь важную для следствия информацию, Чапыгиндолго мялся, потом выдавил из себя, что не хотел подводить своего бывшегоначальника, человек явно ни при чем, а его затаскают, и что теперь, когдаСиницкого нет в живых, ему уже ничего повредить не может. Чапыгина покаотпустили.

После того как милиция так неудачно выступила на БольшойОхте, так как, кроме трупа убийцы по кличке Халява, там нашли только двухперепуганных пьяненьких мужичков, сотрудников котельной, за дело взялосьгородское УВД. Тамошние оперы, вполголоса ругая коллег из районки, вцепились вмужичков, те со страху протрезвели, но память у них отшибло начисто. Наконец навопрос, с кем Халява общался и кто к нему приходил в последние дни передубийством, один мужик вспомнил, что дня за три приходил, верно, такой солидныймужчина, представительный, волосы седые. А опер взял да и показал емуфотографию Синицкого. Мужик Синицкого опознал, только сказал, что тогдаСиницкий был не в себе – волосы растрепаны, глаза бегают.

Мельников хмыкнул. Надо же, Синицкий, приличный человек,коренной петербуржец, тридцать лет проработал в крупном закрытом институте, гдевсе люди проверены-перепроверены, дослужился до начальника отдела и – на тебе!Связался с самым что ни на есть махровым уголовником! С чего бы это егопотянуло на такие знакомства? Больше мужички никого не вспомнили. Говорят, чтоходили к Халяве, конечно, всякие люди, но кто такие – они не знают. А Синицкий,значит, встречался там, на Верности, с дамой, как ее... Трофимова Е.А. И онанедавно умерла, никто не знает от чего. Отравление неизвестным ядом – придумаютже эти медики! Ничего себе диагноз! Очень интересно получается, это не считаясмерти самого Синицкого. Там в институте никто ничего не знает и ни в чем непризнается. Тычут бумажки какие-то, ведомости, вот видите, говорят, никогоночью на этаже не было, все опечатано. Завтра он еще раз туда оперативниковпошлет, а на послезавтра надо вызвать жену Синицкого и попробовать всетакичто-то у нее выяснить.

После ужасной ночи к утру Марьяна несколько успокоилась,поспала немного, встала поздно, зато все-таки отдохнула после этого ночногокошмара. Она занялась своей внешностью и уборкой, и к вечеру удовлетвореннооглядела себя в зеркале и все вокруг. Она была спокойна, собранна и деловита.Они встретились с Итальянцем вечером, причем Марьяна попросила отвезти ее вспокойное место. Он привел ее в квартиру, где жил сам. Слежки за собой Марьянане обнаружила и успокоилась: маловероятно, что у этого пожилого пахана работаюттакие профессионалы, которых она, Марьяна, не смогла бы обнаружить. Скореевсего будут следить за ней тот высокий дебил да дерганый Васенька, а уж этих-тоона как-нибудь заметит.

Итальянец выслушал ее очень внимательно, похвалил за то, чтоне потеряла головы, потом велел переходить с Богдановым к активным действиям.Он дал ей несколько дельных советов насчет Богданова, а потом они поужинали, иона осталась у него ночевать, потому что при мысли провести еще одну такуюночь, как предыдущая, волосы у нее вставали дыбом. Конечно, могли позвонитьродственники с соболезнованиями и, узнав, что она не ночует дома, мягко говоря,удивились бы, но Марьяне было на родственников наплевать.

Виктор Викторович Богданов уже несколько дней был в дурномнастроении. В институте творилось черт знает что, народ гибнул пачками. Его и такпотрясла трагедия с Сущенко, так еще после этого несчастный случай с Синицким –это уж слишком! Самое плохое то, что он не знал, как в этой ситуации ему вестисебя с Марьяной. Простая порядочность требовала, чтобы он был с ней рядом,утешал, поддерживал ее в тяжелый момент жизни, но, во-первых, надо былособлюдать конспирацию, а во-вторых, ему этого очень не хотелось. Как всемужчины, он не выносил женских слез, один вид рыдающей женщины наводил на негострах. Жена ему попалась с хорошим, здоровым характером, она никогда неустраивала ему сцен и плакала очень редко. На похоронах мужа Марьяна держаласьхорошо, он подошел, как все, выразил соболезнования, с ужасом ожидая, что онабросится ему на шею, заливаясь слезами, но она посмотрела равнодушно, поблагодарила,как всех, и с тех пор он больше ее не видел. Он заставлял себя ей позвонить, новсе тянул, ему ужасно не хотелось начинать с ней какие-то отношения, о сексе они не думал. А вдруг она захочет, чтобы он жил с ней? Ведь она теперь свободна,без мужа, очень им увлечена, а он все-таки человек с положением, можетсоставить счастье такой женщины, как Марьяна.

Виктор Викторович явно переоценивал себя, но в этом былавиновата исключительно Марьяна: при встречах она неустанно внушала ему, что онзамечательный, что в постели ему нет равных и так далее. Марьяна иногда самаудивлялась, как этот старый идиот всему верит? А у Богданова между темразвилась мания величия. Но после всех этих смертей он немного отрезвел ипонял, что ему совершенно не хочется расставаться с домом и ничего менять. Идаже жена, корова, его больше не раздражала, хотя была полнойпротивоположностью Марьяны: толстая, громкоголосая, какого-то деревенскоговида. Раньше он как-то этого не замечал, но после знакомства с Марьяной сталобращать внимание на такие вещи. И одевалась жена ужасно. Он не выдержал, дажесказал ей, что он все-таки замдиректора крупного института, денег у нее нет,что ли, чтобы одеться прилично? Купила к осени пальто, светлый беж, говорит,модный цвет, так это же не на шестидесятый размер! А она говорит, что ты,размер вполне приличный, пятьдесят четвертый, сама даже удивилась, как в неговлезла. Так это же фасон такой расклешенный, пальто должно складками спадать. Ане в обтяжку быть! Он на нее кричит, а она даже не обиделась. Что ты, говорит,Витюша, сердишься, ты ведь и сам не тростиночка, что делать, раз мы покушатьвкусно любим? Готовит она действительно хорошо, этого у нее не отнимешь.

Пока он колебался и заставлял себя снять трубку телефона,Марьяна позвонила сама: