Умереть - это не страшно - Марина Скрябина Страница 40

— Мы едем с тобой в другой клуб.

Подкатило такси. Он сел на переднее сидение рядом с водителем, я — сзади… Но мы продолжали держаться за руки! Это было сверхромантично, и я пребывала на седьмом небе от счастья.

Чертовы «колеса»! Разве в нормальном состоянии я позарилась бы на этого злобного гоблина?!

Но мне сейчас казалось, что я люблю этого чела сто лет! Некоторые нормальные люди испытывают невероятное чувство эйфории или полета, когда им делают долгожданное предложение руки и сердца с подношением обручального кольца, или дарят автомобиль, или квартиру. Но в тот момент мне было достаточно всего лишь держать за руку обожаемый объект и не думать о том, что мой мозг расплавился от триклятых «колес». Да, какой там, к черту, мозг?!

«Это любовь, — думала я всю дорогу. — Это самое классное и чистое чувство, которое только может быть!»

Клубчик, куда мы приехали, был мне неизвестен: подвального типа помещение с кожаными диванчиками и малюсеньким танцполиком посередине, с зеркалами по стенам вокруг, чтобы хоть как-то расширить мизерное пространство. А музыка была крутая. Я встала к барной стойке, потому что Карен удалился минут на десять, и появился совсем в другом настроении:

— Я нашел нужного барыгу! — его глаза светились, как два солнца, только черных, и вся его сущность — или суЧность? — выражала такой восторг, будто он не барыгу нашел, а чемодан с миллионом баксов.

Не успела я и сморгнуть, как увидела в руках Карена бутылку шампанского и два бокала. Удивительно! Всего-то какая-то малюсенькая таблеточка, и Карен в моих глазах уже совсем не гопник-беспредельщик, которым он был всегда, а истинный джентльмен, одаривающий комплиментами и предложениями с ним жить. Чуть ли не замуж зовет! После трех бокалов, он вдруг поднял меня на руки, понес на танцпол и начал там кружиться вместе со мной. Мое красивое серебристое платье задралось от его рук, и всем были видны чулки с шелковыми черными трусиками, поэтому я пыталась высвободиться, но тщетно. Через какое-то время он отпустил меня.

И ТУТ НАЧИНАЕТСЯ ЖЕСТЬ!

Вдруг Карен прислонился затылком к зеркалу, как бы подпирая стенку, глаза закатились так, что были видны только белки, а челюсть начала падать вниз. По ходу крутая эйфория настигла бедного армянчика врасплох. Потом выяснилось, что он пожадничал и, желая получить больше сиюминутного кайфа от жизни, съел не одно «колесико», а два сразу!

Что такое эйфория, я в тот вечер еще не прочувствовала, и не знала, что в погоне за этим кайфом доза таблеточек тоже увеличивается, как и героин. Тебя угощают одной, а подсаживают плотно.

Пока я смотрела на Карена широко раскрытыми глазами и гадала, что же с ним происходит, к нему подошел охранник, который был в два раза выше него:

— Молодой человек, покиньте, пожалуйста, танцпол.

Карен, как ни странно, его услышал и двинулся в направлении стойки бара, но этот путь оказался для него не слишком легким. Он запнулся за небольшую ступеньку и со всей дури долбанулся носом о железную ножку барного высокого табурета. Нос слегка пострадал, но он этого даже не заметил. ПОТОМУ ЧТО НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВОВАЛ!

Но и это оказалась только разминкой. Большой спорт только начинался. После пируэта Карен встал, даже не отряхнулся, и как ни в чем не бывало, сел за свободный столик в зале. Я примостилась напротив с бокалом шампанского. За столиком он продолжал признаваться мне в любви, в чем я начала глубоко сомневаться.

Тут он внезапно вспомнил про какой-то забытый «косяк» и, опустив голову под стол, стал высматривать его на полу. Затем Карен поднял чужой бычок от обычной сигареты, но, увидев, что это не «косяк», бросил и полез за следующим. Последний раз он наклонился за мнимым «косяком» под стол так резко, что полетел кубарем, при этом умудрился сделать кувырок через голову и, зависнув на мгновение вверх пятой точкой, удариться о железную ножку соседнего столика. Наверное, это был мой первый сеанс реалити-шоу в 3D. А если бы я еще догадалась заснять на фотик, то миллион просмотров за один месяц был бы мне точно обес печен.

Тут я очнулась, вспомнив про реальность, и не смогла спокойно сидеть. Я, как мать Тереза, помогла Карену подняться и потащила его в туалет головой вверх, чтобы кровью, фонтанирующей из носа, не залить весь пол. Когда я умывала его в мужском туалете — этот овощ даже кран не смог сам включить! — все парни косо посматривали на меня.

Мы вышли и сели на диван. Вернее, сидела я, а Карен лежал головой на моих коленях. Вдруг перед нами нарисовался тот барыга, с которым я видела моего внезапно обретенного «возлюбленного» вначале. Незнакомец будто вырос прямо из-под земли.

— Карен! Каре-ен! С тобой все нормально? — спросил он, как бы, между прочим.

То есть все время он наблюдал издалека за этой художественной гимнастикой, а потом решил подойти и поинтересоваться? Пока я думала, что ему сказать, мой недвижимый спутник резко поднял голову и ясно, четко ответил:

— Да? Все отлично! И вообще — классно! Офигеть! Я в шоке!

И тут до меня дошло: ему все это время было хорошо. Он кайфовал! О том, что разбит его нос, Карен узнал только на следующий день, когда проснулся у меня в квартире. Я ему рассказала в подробностях, что произошло вчера, а он вовсе не удивился, что ничего не помнит. Это у него, якобы, с армии осталось, когда он там нажрался каких-то семечек. Типа с тех пор происходят иногда провалы в памяти.

Господи! Какие только отговорки не придумают люди, лишь бы не признаваться самим себе, что они давно конченые нарики! И — представьте! — я этому бреду настолько верила, что жалела и их, и себя.

Затем мы отправились с Кареном погулять по городу, побывали в гостях, где покурили травку с Григом, встретили Санчо с девчонкой. И все, кто видел в тот день Карена, советовали ему перед каждым походом в клуб надевать шлем и другие средства защиты. Ну, шлем-то ему точно понадобится — морду прикрыть, потому что теперь его ни в один приличный клуб не пустят. Его армянский фейс забыть невозможно.

Интересно, что меня потом везде пускали, а его — нет!

2003 год

(Из дневника Алисы)

Читаю, а сама вспоминаю, что происходило со мной в том же году, пока Алиска скатывалась по наклонной плоскости все ниже, будучи абсолютно уверена, что она вовсе не наркоманка…

Моя последняя беременность проходила тяжело, видимо сказались и возраст — я перешагнула сорокалетний порог — и то, что я не успела прийти в себя после рождения сына Ромика, которому не исполнилось и трех годиков. Пришлось взять постоянную няню, чтобы была на подхвате, а то я просто выбилась из сил, ведь родители жили от меня далеко. К тому же моя мама что-то последнее время стала прихварывать: то давление скачет, то затяжные бронхиты не прекращаются, а то вовсе стала падать в обмороки посреди улицы, так что папа не выпускал ее одну из дома. Только под присмотром. И я решила не напрягать родителей частыми поездками в столицу.