Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной - Юлия Вознесенская Страница 40

— Слышала! И его слышала, и ее слышала!

— А вы долго общались с сестрой перед ее отлетом в Америку?

— Да почти сутки! Вот в этом самом доме! Что вы ко мне пристали-то?

— А что вы так волнуетесь, Татьяна?

— Еще бы мне не волноваться, когда вы такие вопросы задаете! Что вам сестра-то моя сделала? И оставьте меня в покое, вы, полицейская графиня!

— В эмиграции каждый зарабатывает на жизнь как может, милая моя девушка, — скромно ответила графиня. — А о вашей сестре я спрашиваю потому, что у меня есть серьезные подозрения, что из Германии она никуда не улетела.

— Чушь собачья! Я же говорю — мы виделись в этом доме и долго общались!

— А потом вы проводили ее в аэропорт?

— Нет. Но мы долго были вместе, разговаривали, прощались, так что я все про нее узнала.

— Расскажите подробней, как это было.

— Да пожалуйста! Мне нечего скрывать! Георгий Бараташвили и Наташа встретили меня в аэропорту и привезли сюда. Это было в пятницу пятого июня. Целый день провели вместе. А на другой день Георгий отвез ее в Мюнхен, и оттуда они с мужем вылетели во Франкфурт, чтобы там пересесть на самолет в Нью-Йорк. И через день они позвонили сюда и сказали… Наташин муж сказал Георгию, что они благополучно долетели, что Наташа принимает ванну и поет от радости. Георгий дал мне трубку и я услышала в ней голос Наташи: она и вправду пела в ванной. Значит, у нее все хорошо!

— Так выходит, вы с сестрой и не разговаривали?

— Ну, в общем, нет. Но это неважно, потому что я уже получила от нее открытку с видом на статую свободы. Если хотите, могу показать!

— Покажите.

Татьяна вышла из комнаты и через минуту вернулась.

— По всему дому полицаи бродят — и чего они ищут? Скорей бы Георгий приехал… Вот открытка от Наташи!

Апраксина взяла в руки открытку с видом на статую Свободы, перевернула ее и покачала головой: текст на обратной стороне был напечатан на машинке, и только внизу стояла какая-то закорючка. «Дорогая Танюша! Мы долетели благополучно. Нью-Йорк мне сразу очень понравился, это совсем не то, что провинциальная Бавария. Но я надеюсь, что Георгий не даст тебе скучать и в Баварии. Мы с мужем ждем тебя в гости на Рождество. Привет Георгию. Целую, твоя Наташа», — прочла Апраксина.

— Как вы думаете, Татьяна, а почему текст напечатан на машинке?

— Да потому что моя сестра классная машинистка, а ее муж открыл в Нью-Йорке издательство, в котором Наташа будет ему помогать. Наверняка она писала это, сидя за столом в их новом офисе.

— А это действительно подпись вашей сестры?

— Ой, да откуда я знаю, как она теперь подписывается?! Она из Германии прислала всего одно письмо, я уж и не помню, как там она подписалась.

— А что она вам написала в том письме?

— Написала, что все у нее хорошо и что она очень счастлива. А потом два года писем не было. Раза два-три она посылала мне кой-какое барахло с Георгием и коротенькие записочки, один раз послала сто марок, два раза позвонила, поздравила с днем рожденья, а больше никакой связи не было…

— Так она вам почти не звонила в Москву?

— А чего звонить-то? Это же страшно дорого! А немцы знаете какие экономные? Ну, я поняла, что не может она мне часто звонить — муж не разрешает. — Она закурила очередную сигарету и отвернулась.

Апраксина вздохнула и достала из сумки фотографию «русалки».

— Взгляните на этот снимок, Татьяна!

Татьяна небрежно повернула голову и покосилась на фотографию в руке Апраксиной, но тут же встрепенулась и протянула руку.

— А ну, дайте! Да, это же Наташка!.. Она тут что, пьяная что ли? Дурацкая какая-то фотография… Но это она, да!

— Она не пьяна, Таня. Она мертва.

— Что вы несете-то? Как это она мертва, если у нее глаза открыты? Врете вы все! Она просто пьяная или под дурью, я же вижу! Это вы специально сняли ее в таком виде, чтобы подловить…

— Кого «подловить»! Вас, Таня?

— Ну, не знаю кого, — сказала девушка сердито. А сердилась она на себя, поняла Апраксина, и сердилась за то, что чуть было не проговорилась. А вот о чем или о ком?

— Таня! Нельзя прятать голову в песок, как страус, и закрывать глаза на правду.

— А я не верю, — упрямо прошептала Татьяна, но глаз от фотографии сестры не отводила. — Это какая-то полицейская уловка.

— Помилуйте, Таня, ну зачем полиции затевать какие-то интриги против вас или вашей сестры? — сказала Апраксина, забирая фотографию у Татьяны и пряча ее обратно в сумку.

— Тогда расскажите мне, откуда взялась эта фотография!

— Пожалуйста. — И Апраксина рассказала Татьяне, как она сама и две ее подруги случайно обнаружили тело неизвестной девушки в пруду «Парадиза» в субботу шестого июня.

— Дайте мне еще раз взглянуть на ту фотографию! — попросила Татьяна, когда Апраксина закончила свой рассказ. — Да, это все так и есть, как вы говорите, — сказала она упавшим голосом. — Это Наташа, и она мертва. Но я же слышала ее голос в телефонной трубке!

— Магнитофон.

— Понятно… Но я знаю, кто ее убил!

— Кто?

— Георгий! Он увез Наташу и долго не возвращался, а потом, вернувшись домой, очень странно вел себя со мной и с другими…

— Кто такие эти «другие»? — спросила Апраксина.

— А, не все ли равно? В общем, это уже вас не касается. И, пожалуйста, очень прошу вас, оставьте меня теперь в покое! Вы ведь узнали, кто эта убитая девушка? Да, это Наталья Беляева. А теперь, оставьте, оставьте, оставьте меня в покое! — Ее наконец прорвало: она уткнулась в диванную подушку и зарыдала в голос.

На шум в гостиную явился инспектор Миллер.

— Что здесь происходит, графиня? Помощь нужна?

— Да, нужна. Пошлите кого-нибудь на кухню за водой. А происходит здесь то, что рано или поздно должно было произойти: мы теперь знаем, кто такая «русалка в бассейне», откуда она и как ее зовут, и даже имеем уже одного подозреваемого. И все благодаря вот этой девушке, Татьяне Беляевой, ее сестре.

— Понятно, — сказал инспектор, подошел к двери, открыл ее и крикнул: — Эй! Принесите кто-нибудь стакан воды из кухни — девушке плохо! — затем он обернулся к Апраксиной: — И кто же этот подозреваемый?

— Хозяин этого дома Георгий Бараташвили.

— Я вам ничего не говорила! Хватит меня впутывать! — крикнула Татьяна, подымая мокрое лицо от диванной подушки. Затем, не дожидаясь ответа, снова в нее уткнулась и зарыдала с новой силой.

Апраксина встала и подошла к инспектору.

— Ну, а что у вас? — вполголоса спросила она.

— Мы нашли следы пребывания в доме нескольких человек, но никого из них не обнаружили.