Паутина судьбы - Валентин Пушкин Страница 40

– Ничего не заметили? – спросил Владимиро. – Не в нас ли пуляют, а? Ну, я завез вас, мой друг! Нужно мне было, старому ослу, сворачивать с шоссе…

– Что, шалят ребята? Бандитизм?

– Бандитизма хватает, хотя с Россией, я думаю, не сравнить. Однако с тех пор, как у нас активно расселяются африканцы и албанцы, положение ухудшилось.

– По-моему, за нами едут, – сказал спокойно Морхинин, подумав невольно: «А ведь я могу не вернуться в Москву. Останусь тут навсегда, в земле моего литературного героя».

– Разве? – всполошился Владимиро. – С какой стати, черт возьми!

Им преградил дорогу громоздкий «Лендровер». Двое подошли и сказали несколько слов Владимиро. Он ответил и стал разворачиваться. В сопровождении «Лендровера» они вернулись к открытой сетке и въехали на лужайку, где стояли в темноте другие машины.

– Кто это? По наши души? – тихо поинтересовался Морхинин.

– Мафиози, думаю. Не знаю, что им нужно, – ответил Бертаджини. Он, кажется, сильно нервничал. – Выходим, Валерьян. Они приглашают в дом. Нас хочет видеть их начальник.

Морхинин и Бертаджини вылезли из «Фиата» и пошли по дорожке к дому. Один из пригласивших шел впереди, двое сзади. Когда приблизились к двери, Бертаджини остановился и с виноватым видом оглянулся на Морхинина.

– Прего ^[8], – сказал тот, который шел впереди.

Он открыл дверь. Морхинин и Бертаджини вошли в большую, невзрачную, давно неремонтированную комнату. Обставлена комната была старой мебелью. Ничего сугубо итальянского.

На низком диване сидело двое мужчин среднего возраста. Оба выглядели как нормальные немолодые итальянцы из простонародья. Отдельно на стуле с высокой спинкой расположился, положив локти на маленький столик для игры в шахматы, человек более пожилого возраста, лет шестидесяти. У стены стоял парень, кудрявый, худенький, со злыми глазами, в кожаной куртке, из бокового кармана торчала рукоять вороненого пистолета.

Вошедший после задержанных тоже был молод, одет в приличный костюм с галстуком. Он предпочел остаться у двери, остальные, сопровождавшие Морхинина и Бертаджини, – снаружи.

Парень, стоявший у стены, по знаку сидевшего за шахматным столом поставил два свободных стула на середину комнаты. Глаза у него стали еще злее, когда он подтолкнул к стульям литераторов.

– Прего, – произнес старший за столом.

Дальше волей пишущего это повествование все присутствующие в доме говорили на одном языке для удобства читателя, исключая какие-либо сноски, как принято у классиков прошедших веков.

Пожилой, положив локти на шахматный столик, обратился к Бертаджини:

– Вы из полиции? Следили за нами от самого Касторилло? – Все присутствующие впились в журналиста глазами.

– Нет, мы не из полиции, – ответил Владимиро. – В Касторилло мы не были. Едем из Ассизи, после презентации книги этого русского писателя.

– Почему вы остановились как раз у того места, где у меня была разборка? А после того, как мы одного подлюгу малость попугали, скорей рванули дальше? Хотите выступить свидетелями в суде?

– Это чистая случайность. У меня заглох мотор. Когда я устранил неполадки, мы поехали. Вот и все.

– Вы услышали выстрелы и решили сообщить в ментуру. Вы журналисты? Или все-таки ищейки?

– Вы опытный человек, – несколько заискивающе заговорил Бертаджини. – Нас даже не стали обыскивать… Вы сразу поняли, что мы представители мирного населения и вам неопасны.

– Ну, вас держали под прицелом, – засмеялся пожилой и похлопал ладонями по столу. – У вас что… есть оружие?

– Нет, конечно, нет! – вскричал Бертаджини. – Зачем оно нам? Вот мои документы. Я асессор по культуре. Веду страницу литературы в мантуанской газете. Хроникой, какими-нибудь острыми событиями, скандалами занимаются другие.

– Журналюга! – тявкнул наглым голосом кудрявый парень. – Тоже вынюхивает, где что-нибудь можно донести… Пес!

– Помолчи, Луиджи, – сердито произнес пожилой, он внимательно посмотрел, повертел удостоверение Бертаджини и возвратил ему. – А у этого (он указал на Морхинина) есть документы? Почему он молчит, как немой?

– Он иностранец, по-итальянски не говорит. У него есть международный паспорт. Покажи, Валерьян.

Морхинин, чувствуя в глубине души явные признаки волнения, даже страха, достал паспорт. Главарь мафиози посмотрел небрежно, отдал обратно.

– Написал про итальянца из Ассизи, а ты перевел. И какая-то шарага издала его книгу. Очень неправдоподобная история. А кто же получил деньги?

– Деньги не получил ни он, ни я. Это было спонсорское издание. Люди заинтересовались, заплатили свои деньги и книгу издали. Конечно, они получат компенсацию своих расходов, если книгу распродадут.

– А ты и этот, прикидывающийся русским, не заработаете ничего? Странно. Зачем тогда это было нужно устраивать? А он вообще-то похож на итальянца. На венецианца, например, или миланца. Что, совсем не понимает и не говорит?

Владимиро передал Морхинину сомнения главаря.

– Что-то мне никто не верит. Рецензент не верил, что я написал «Проперция», будучи по-профессии певцом… Я знаю по-итальянски только «buone giorno» и «arrividerci», – сказал Морхинин, обращаясь к мафиози. – Я знаю по-итальянски арию «Родольфо» из оперы композитора Беллини.

Бертаджини перевел. Стоявший у двери человек в костюме и светлом галстуке засмеялся:

– Мы догадывались, что Беллини был композитор, а не полотер. Еще что новенького сообщите?

– Мой русский друг не только писатель, но и певец. Он работал в оперном театре. В молодости бывал на гастролях в Ла Скала в Милане, – оживленно сообщил Бертаджини.

Главарь почему-то нахмурился:

– Если он певец, пусть споет!

– Тогда мы поверим, что вы не ищейки, – явно издевательски заявил парень в куртке. – Давай, пой что-нибудь, трепло. Русский жулик.

– Они требуют, чтобы вы пели, Валерьян. Вы могли бы? – обеспокоенно спросил Бертаджини.

– Попробую, – неуверенно сказал Морхинин, но внезапно почувствовал озорство и смелость. «Ах ты, шпана блатная», – подумал он, глядя на седого, за шахматным столиком.

Валерьян встал. К нему сразу подскочил человек в костюме.

– Я не могу петь сидя. Петь, так петь как следует. – Морхинин покашлял немного и помычал, проверяя состояние голоса.

Сидевшие на диване захихикали. Он отставил стул в сторону. Сам сделал несколько шагов подальше от присутствующих. За ним напряженно следили. Парень в куртке встал рядом. Морхинин указал ему жестом, чтобы тот отодвинулся. Парень зашипел что-то сквозь зубы.

– Отойди, Луиджи, не мешай, – сказал главный, он откинулся на спинку стула и приготовился слушать самым серьезным образом.