Дитя платонической любви - Маргарита Южина Страница 40

– Я, пожалуй, сгоняю, – раздался густой бас.

Занятая своими распоряжениями, Танечка совсем не слышала звонка. Зато Олимпиада Петровна все утро торчала у дверей, точно швейцар, поэтому еще одного звонка не пропустила. В дверях отдувалась запыхавшаяся Юленька и проталкивала в комнату здоровенного дядьку.

– Вот, дядя Коля! Вот она! Видите – чемоданы приволокла! А спросите, зачем?

– За-чем? – по слогам спросил послушный дядя Коля.

– Это, оказывается, вы ее из дома выгнали!

– Ага… По-нятно…

– Простите, мне вот совсем не понятно, – поднялся Дуся. – Вы, собственно, кто? Юленька, кто это?

Юленька быстренько прилипла к плечу Филина и затараторила:

– Это? Это Танькин папа, дядя Коля, – объясняла она, поправляя растрепанную прядь. – Вот, расскажите, Евдоким, что вам Танька наплела!

– Уу-у! Стерва! – взвыла Танечка и кинулась на подружку. – Принесли тебя черти! Ишь, как быстро нарисовалась! Испугалась, что миллионера из-под носа уведу?!

– А вы чо – миллионер, что ли? – вытаращил глаза на Дусю здоровенный дядя Коля. – Да ну на фиг…

Татьяна чуть не ревела в голос. Такой замечательный план раскрошился, как пряник! А тут еще папенька влез!

– Танька, он чо – правда миллионер? – допытывался дядя Коля.

– Кривда! Конечно, правда! Помнишь, я тебе рассказывала, что у нас на работе Филин работает…

– А-а-а! Ты еще завидовала – надо же, как этому лопуху повезло, такой отец отыскался! – обрадованно вспомнил папенька Танюшки. – Так это он и есть, что ли? Не, ну тогда я не стану тебя забирать, действуй.

– Что значит – действуй?! – оскорбилась Олимпиада Петровна. – Забирать он не станет! Нам тоже такое сокровище без надобности!

– Правильно-правильно, – подзуживала Юленька. – Лопух, главное, да?

Она все теснее жалась к плечу Дуси и даже потихоньку тянула его в другую комнату.

– И ты тоже! Чего прискакала? – окрысилась хозяйка уже и на Юлю.

Дуся с огромным интересом наблюдал, как из-за него разгораются страсти.

– А ты чего стоишь?! – тянула за рукав подружку Танечка. – Тоже собирайся! Думаешь, тебя оставят? Да они всех на… Енисейский тракт посылают!

– Доченька, ежли так обернулось, так и не буду забирать-то тебя. Чего ты говорила – выгнали тебя из дому? Так и есть! Кто тут миллионер-то? Эй, богачи! Мою дочь я из дому выгнал! Приютите беднягу. Не под забором же ей ночевать! Доченька, я правильно говорю?

– Дуся! Гони ее… – верещала Юлька. – Дуся, как твою мамочку зовут? Мария Ивановна? Мария Ивановна, гоните эту нахалку ко всем чертям собачьим! Ах, вы не Мария Ивановна? Да какая разница!

Этот галдеж продолжался до тех пор, пока Олимпиада Петровна молчком не вынесла из кухни кипящий чайник.

– Считаю до трех. Кто не спрятался, я не виновата… раз…

– Вы… вы из чайника нас, что ли? – вдруг догадалась Танюшка.

– …Два…

– Папа! Бежим! Эта сумасшедшая все может! Ну, мамаша!..

– Три…

– А! – взвыл дядя Коля. – Она на меня капнула!

Через минуту в прихожей не осталось ни людей, ни чемоданов.

– А зря ты, маманя, с кипятком-то, недобрая ты. Чайник надо было позже. Я бы еще посмотрел… – витал где-то в облаках Дуся.

– Ложись спать давай, лопух! – осерчала маманя. – Вот сегодня опять ни на шаг не продвинулись…

Немного успокоившись после бурных смотрин, Филины снова потянулись к постелям. Но и вторая попытка уснуть оказалась неудачной. Теперь уже гости заявились к Олимпиаде Петровне. В очередной раз прибыли отметиться Алиса Викторовна и Валенсия. В очередной раз Олимпиада Петровна осыпала их комплиментами и получила в качестве сюрприза поделку из яичной скорлупы. А Дуся из последних сил крепился, чтобы не захрапеть прямо перед гостями. Однако не удержался, всхрапнул.

– Ой! – вскрикнула Алиса Викторовна. – Олимпиада Петговна, сегдце мое! Что это у вас с мальчиком? Он гуляет у вас допоздна? Вы не контголигуете его гежим?

– Кон-тррролирую… – пинала тапкой сонного сынка матушка. – Только он… что-то в последнее время… Дуся! Прекрати храп!.. Он в последнее время просто не успевает высыпаться, так работой обременен.

– А вы его на пгогулку! – вытаращила рачьи глаза гостья. – Вот сейчас с Валенсией пусть пгойдутся. Девочка тоже ужасно, пгосто ужасно заггужена габотой!

– Дуся! Слышал? Быстро на прогулку! – скомандовала маменька и принялась охать и ахать дальше.

Дуся решил, что лучше и в самом деле отправиться из дома, поспать сегодня, видно, не судьба. Быстро напялив старенький спортивный костюм, он с грацией тюленя выскользнул за дверь.

– Дусик! А как же Валенсия?! Девочке тоже необходим свежий воздух! Дусенька! Вегнитесь и подождите подгужку! – картавила ему вслед Алиса Викторовна.

Но Дусенька несся вниз, перескакивая через две ступеньки. На сегодня «подгужек» был перебор.

Особенно не раздумывая, Дуся направлялся во двор роддома. Еще не спустились сумерки и можно было рассмотреть следы. Этим надо было заняться еще утром, да разве же он тогда соображал, что делать. Хорошо хоть от Степаныча отделался.

Правда, следы искать было зряшным делом. С утра здесь уже потрудился Степаныч со своей метлой, а потом кто-то из посетителей качественно свел его работу к нулю, потому что на лавке уже валялся пустой пакет из-под молока, а кругом были разбросаны яблочные огрызки и конфетные обертки.

Дуся прошелся возле лавочки, под кустами, но ничего подозрительного не обнаружил.

– Знать бы еще, что здесь подозрительное, – ворчал он себе под нос и тут ощутил…

Это самое подозрительное он чувствовал всей спиной. И затылком. Кто-то пристально на него смотрел из окон роддома.

– Вот черт… А мне ничего не видно, все окна темные! – с досадой ругнулся Дуся.

Ощущение не пропадало, а даже усиливалось. Будто кто-то подкрадывался совсем близко. Резко хлестнул по ушам женский крик. Дуся рванул через кусты, ломая ветки и обдирая руки в кровь.

– О! Дуся, ты, что ли? – окликнул его знакомый голос.

– Кто здесь?! Имейте в виду – я нервничаю от неожиданностей! – дернулся Евдоким и, увидев знакомого акушера, с облегчением выдохнул. – Фу ты… Андрюха, гад! Я ведь это… мог обозвать тебя как-нибудь. Чего тебе в твоей родильне-то не сидится?

– Да замотало все, – сплюнул под ноги Андрей Пряхин и затянулся сигаретой. – Главный еще как с ума сошел! Где-то начитался всякой дряни, теперь проходу не дает! «Увижу кого с сигаретой в здании, уволю к едрене фене! Я из-за вас пассивным курильщиком делаюсь! А я никогда еще пассивным не был!» Вот и бегаем сюда курить, здесь лавочка. Слушай, а чего сегодня наши тетки хихикали, что от тебя вроде какая-то Клавка к Степанычу убежала? А ты вроде как только с лавкой и остался?