Посмотреть в послезавтра - Надежда Молчадская Страница 40

Мой сон нарушил телефонный звонок, кому это приспичило позвонить в такую рань? На экране высветилось имя Маринэ – это наш корректор и, по совместительству, мой закадычный дружок.

– Алло! Маринэ, ты что обалдела, в такое время! – проворчал хриплым голосом.

– Не рычи на меня! Посмотри на часы, проспал все новости. И на всякий случай, доброе утро и с возвращеньицем!

– Доброе, у нас как я погляжу не редакция, а сыскное агентство. Откуда такая осведомленность?

– Сорока на хвосте принесла. Андрэ, ты еще не запомнил, что Москва – большая деревня. Ты возвращался одним рейсом с Потапом из рекламного отдела, он мне на ушко и шепнул.

– Не томи, подруга, выкладывай, что за новости.

– Временно, а может, и навсегда наш журнал прекращает свое существование.

– Ты это серъезно или я участвую в программе «Розыгрыш»?

– Более чем, наш шеф нашел новую пассию, так что у него сейчас бракоразводный процесс со всеми вытекающими последствиями. Началась битва за все движимое и недвижимое. Старая лысина, скоро имя свое будет долго вспоминать, а все туда же. Вчера на утреннем митинге объявил, чтобы мы все отправились временно на…, и если у кого-нибудь появится предложение на новую работу, то, мол, он не обидится.

– Маринэ, ты корректор или босячка с Молдованки?

– А шо такое, Андруша? Одно другому не мешает.

– Чем жить будешь, Маринэ? Поедешь домой в Одессу торговать кукурузой на пляже.

– А что, лучше стоять в московском переходе с табличкой «Все мои уехали, а я осталась?».

Прочитала твою залепуху, ничего, сойдет, но, к сожалению, в печать не пойдет. И вся твоя фантазия уйдет в небытие.

– Маринэ, коль пошла такая кака, давай встретимся и обсудим наше фиаско.

– И где?

– Маринэ, не заставляй меня употреблять крайние слова. Дамы приглашают кавалеров.

– Давай в «Дармоеде», в пять.

– Ладушки, договорились.

Как хорошо, что соседа не успел потревожить, сэкономил время и деньги. Новость, конечно, не из лучших, но мне, перелетной птице, не привыкать; работа не волк… А может, в баню это расследование, отдать Лазареву, он, может, и склеит фантастический роман. Окей, Лазарь напишет, а мои денежки плакали, и к тому же, сколько он мне заплатит за материал? Посидеть 6 раз в «Дармоеде», а в приличном ресторане надо еще доплачивать. Дуля тебе, Лазарь, а не рукопись, на моих лаврах хочешь почевать. «Дурак ты, Андрюша, и фантазер», – сказал я собственному отражению в зеркале. Дочистив зубы, отправился на кухню. Проверил морозилку, НЗ лежали на месте. Пельмени, только не на завтрак, месье Ковалев. Кошку что ли завести, а то разговариваю, как умалишенный, сам с собой? Выпью-ка я чашечку кофэ, да с коньячком, а там глядишь и настроеньице появится, и мозг заработает фантазийно. Отпивая по глотку чудо-смесь, я уставился в одну точку. Мозг меня обнадеживал. С чего начать? Интернет особой информации не выдал. Клинику эту точно не найду, после развала СССР многое изменилось, а вот если бы найти спецлабораторию, – другое дело. Может, какую-нибудь чупакабру обнаружу. Мало ли, над кем они проводили опыты и каких собак с крысами скрещивали. Предприятия развалились, а тут какая-то деревня или колхоз, кто сейчас будет туда гнать поезда, никому это уже ненадобно. Да и к тому же устарелое и дорогостоящее это занятие. Сейчас применяют другие методы и используют другие инструменты для работы мозга и изменения сознания. Единственная зацепка – это железнодорожные пути: рельсы, рельсы – шпалы, шпалы. Проверить на Google map в ста километрах от Москвы. Вряд ли спутник будет снимать пять дворов и коровники. Даже если порыться в архивах, надо знать, что искать, ведь эти населенные пункты – призраки, на карте они тоже не значатся, такую информацию мне никто не предоставит. Набрал в поиске «заброшенные деревни московской области». Выскочило огромное количество фото обветшалых строений с остатками домашней утвари. Вот это да! Количество меня поразило, даже стало как-то не по себе, на душе – зыбко, мокро и вонюче. Сколько же их родимых сгинуло? Заездился по заграницам, московская пыль в глазах застряла, не дает смотреть ясно, что совсем по соседству «деется»; страшная, забытая жизнь. Обветшалые строения вызывали непроходимую тоску. Куда подевались люди? Неужели там была раньше счастливая жизнь? Как сложилась судьба этих обреченных? Вот тебе правда жизни, и в Париж летать не надо. Почему раньше не задумывался об этом. Отправляться одному в глухие места я бы не решился, с детства боязнь темноты не покидала. И сейчас привычка спать с включенным светильником осталась неизменной. Может, организовать группу энтузиастов по заброшенным деревням, приклеить к этой теме романтику, взрослые ребята, конечно, вря дли откликнутся на эту авантюру, а вот среди 20-25-летних, может, и отыщутся любители приключений на свою задницу. Включить патриотизм, мол, деревни гибнут, Русь-матушка в болотах погрязла, а мы, как истинные русичи, не можем в сторонке отлеживаться, надобно спасать корневища предков. Херня это все, времена поменялись, умные не поедут, а с дураками боязно.

Андрей закрыл компьютер, опрокинул рюмочку коньяка и был решительно готов к общественному транспорту.

На метро добрался без приключений. Зашел в ресторан, обвел взглядом немногочисленных посетителей, уселся за столик, расположенный возле окна. Официант недолго заставил себя ждать, протянул меню. Взял в руки анатомию кулинарных шедевров и, не раскрывая, положил на угол стола.

– Сто пятьдесят Хеннеси, лимон и минеральной воды, – пожалуйста.

– На закуску что-нибудь желаете? У нас сегодня в ассорт…

– Любезнейший, – прервал заученную речь молодого человека, – ожидаю даму сердца, снедь закажу попозже. Официант оторвал ручку от блокнота, округлил глаза и удалился вялой походкой. Через три минуты мой небольшой заказ стоял на столе. Решил без собутыльника не начинать попойку. За окном ничего интересного не наблюдалось, – народ сновал по обе стороны улицы в противоположных направлениях. Скукотища, одним словом, – муравейник.

Маринэ появилась как всегда внезапно, хлопнула меня по плечу. Я вздрогнул:

– Привет! Думы думаешь, – улыбаясь во все тридцать два, Маринэ бросила сумку на пол, присела, поерзав на стуле.

– Да нет, Маринчик, мужичков-любимчик. Думы дома оставил.

– Неужели? Андрюшка – полное дерьма брюшко. Главное, мозг не забыл прихватить?

– Маринэ, – выглядишь потрясающе!

– Спасибо, подхалим. Знаю я твое потрясающе – тебе все равно, а мне приятно.

– Что пить будешь, муза забытых дней?

– Сегодня вискарика хлопну, надо расслабить мозжечок в связи с последними событиями.

– Маринэ, у тебя что ни день, то событие.

– Не дави на мою пагубную привычку, люблю я это проклятущее пойло.

Маринэ подняла руку вверх. Официант, стоявший у барной стойки подперев кулаком щеку, оживился и стремительно направился к нашему столику. Записав наш заказ, повторил его вслух и, дождавшись одобрительного кивка от Маринэ, удалился выполнять скучную для него работу, всем телом и выражением лица говоря: «Собственно, это все не мое и вообще-то я здесь временно».