Механический рай - Александр Трапезников Страница 40

«Что же происходит?» — подумала Карина, отворачиваясь. Может быть, все дело в том, что сукин сын Клеточкин вновь втянул ее в кино, в этот сказочный мир, населенный манекенами и вымышленными чувствами, столь далекий от жизни, подсунул мерзкий сценарий с очеловеченными куклами и куклообразными людьми, ввел ее в музей восковых фигур и оставил там наедине с главным Хранителем человеком с соломенными волосами? Или… Или она всегда была такой, только скрывала, от себя, мужа, дочери, подавляла свои чувства, таила, прятала, а истоки сегодняшнего — в порочном детстве? Ведь научилась же она подавлять свои желания с ранних лет, исключая тот первый опыт-инстинкт, похожий больше на экскурс в строение тела, а потом, потом все шло благопристойно и… скучно. Она и не помнила сейчас того мальчишку, с которым сошлась в родительском саду, под деревьями. Помнила только, что удивилась, когда все закончилось так быстро, принеся ей кратковременную боль, смешную щекотку и разочарование. Но оказывается, она все время думала и помнила о нем, хотя больше никогда не встречала. И все это время, всю жизнь ждала его, именно его, этого вихрастого мальчишку с соломенными волосами, паренька из детства. Зачем? Чтобы вернуться в прошлое, в беззаботный и счастливый мир, полный надежд и безграничной любви? Чтобы слиться с ним сейчас, по-настоящему полно и глубоко, как невозможно было тогда, продлить тот краткий миг до бесконечности — сквозь годы, вместе испытать безумие страсти? Она никогда не задумывалась, где он? Да это было и не важно. Он стал мифом, облаком, дуновением воздуха, и Карина привыкла считать его мертвым. Но мертвые поднимаются и идут к тем, на ком оставили след, свою метку.

Сейчас, стоя перед открытым окном, она понимала, что все не могло произойти случайно или благодаря стечению обстоятельств. Алексей Колычев — это тот мальчик из ее детства. В ее воображении. В ее желаниях. Проспавший два десятка лет и пробужденный к жизни. Чьей волей восставший и идущий к ней? На это отклика не было.

Когда все более-менее стихло, приехала вызванная сторожем милиция, а за нею и машины «скорой помощи». Несколько висячих фонарей освещали огороженную забором новостройку и котлован. Возле бытовки тлел строительный мусор, на который помочился один из милиционеров.

— Отмени вызов пожарных, — сказал Рзоев молоденькому лейтенанту. — А этого — в морг, — он указал на Усатого, лежавшего на боку, с подогнутыми к животу коленями. Ноги его походили на две головешки, один глаз был широко открыт, другой вытек. Врачи занимались еще двумя обожженными — оба были без сознания, но подавали признаки жизни.

Больше всего повезло Евстафьеву-Гнилому, которому удалось сбить пламя, добраться до своей «ауди» и уехать до появления милиции. В тот момент ему было не до своих охранников, корчившихся на земле.

— У того и другого обгорело процентов по пятьдесят кожного покрова, сказал один из врачей Рзоеву. — Выкарабкаются. Я поехал. Шашлыками воняет, как на пикнике.

— Ума не приложу, что тут случилось? — отозвался подполковник. — На бандитские разборки вроде не похоже. Буддисты хреновы, сами себя сожгли, что ли?

— Еще одного нашли, за домом, у подъезда, — доложил приблизившийся сержант, с автоматом через плечо. — Голова кирпичом проломлена. Дышит. Но заговорит нескоро.

Его уже перетаскивали к свободной машине «скорой».

— А эта усатая морда мне знакома, — прищурился Рзоев, вглядываясь в покойника. — Симеон у него в дружках был. Так, Клементьев?

— Так точно! — подтвердил милиционер. — А сам Симеон — тю-тю, знаете?

Час назад Рзоеву уже доложили о найденном на чердаке трупе, подвешенном стальной проволокой за горло. Если бы не чудак-голубятник, вялиться бы там ему целую неделю, не меньше. А то и до первого снега. Рзоев не верил, что Симеон повесился сам. С чего бы? Уж если его кто прижал, то он бы дал деру в теплые страны, а совать тыкву в петлю… Но и его смерть, и то, что случилось здесь, наверняка как-то связано между собой. Иначе и быть не может.

— Тут кто-то шевелится! — крикнул Клементьев, стоя возле котлована и заглядывая вниз. Рзоев подошел ближе, светя фонариком.

— Ну! Сам вылезешь или тебе помочь? — грозно произнес он.

— Веревку бы, — подсказал сержант.

Но сподручных средств не понадобилось. Цепляясь за землю, вновь сползая обратно, карабкаясь вверх, Корж упорно тянулся к краю котлована. Наконец ему удалось ухватиться за куст и подтянуть туловище. Все его лицо, тело, одежда были измазаны глиной и кровью. Ему относительно повезло, как и Гнилому, — кусок арматуры лишь пробил бок, и сейчас Корж не чувствовал боли, лишь звериную жажду выжить.

— Это еще что за рожа? — брезгливо спросил Рзоев.

— Никак Корж? — негромко подсказал Клементьев.

— Сам вижу, — усмехнулся подполковник. — И чего тебя сюда занесло? Редкий гость. Квартирку в новом доме присматриваешь?

— Брось острить, начальник, — с хрипом выдавил из себя Корж. — Дай очухаться.

— Бо-бо, что ли? Так щас в ЦКБ отправим, на усиленное питание. Как ты в котловане оказался?

— Запонку искал. А ты тут мальчишку шустрого не видел? Чуть прихрамывает?

Врач пытался осмотреть Коржа, но тот с силой оттолкнул его.

— Не было никого, — сказал Рзоев. — А что? Хочешь мне сказать, что это он тебя вниз столкнул? И людей твоих пожег? И голову тому бедолаге пробил? Действительно шустрый. У тебя, наверное, мозги после падения перетряхнулись. Или через уши вытекли. Не хочешь в больницу — садись в машину, поехали в отделение, там и потолкуем.

Корж, передернув плечами, пошел вперед, Рзоев — за ним, обронив Клементьеву:

— Заканчивай тут. Утром вернемся, досмотрим.

Минут через пять-десять машины стали отъезжать с новостройки.

Все это время, прячась в кустах возле забора, согнувшись вдвое, сидела Галя, дрожащая от страха и неизвестности. Она появилась здесь еще до приезда милиции, но так и не успела ничего понять. А когда раздались громкие голоса, тотчас же метнулась в укрытие. Когда милиционеры обследовали все вокруг, то чуть не высветили ее фонариком. Галя пришла сюда только ради Геры, поскольку он дал понять, что будет именно тут. Но что все-таки произошло? Кто-то сгорел, кто-то сорвался в котлован. А при чем здесь Гера? И где он сам? Что с ним случилось? Самые разные вопросы метались в ее голове, все смешалось — страх и отвага. Сзади послышался шорох, но она не успела вскрикнуть. Чья-то ладонь с силой зажала ей рот, а другая рука придавила голову к сырой траве.

Драгуров помогал Снежане прибирать разбросанные вещи, но звонить в милицию отсоветовал. Во-первых, замок в двери не был сломан — злоумышленники скорее всего проникли через окно, рядом с которым находилась пожарная лестница. Во-вторых, по уверению девушки, ничего не пропало — ни дорогостоящая аппаратура, ни деньги, лежащие почти на виду, в шкатулке, ни фамильные драгоценности, хранившиеся в серванте, завернутые в отрез бархата. Профессиональные воры нашли бы их в два счета. Тогда что было нужно людям, посетившим квартиру Караджановых? Какие-выводы сделала бы милиция? Наверняка сочла бы, что у самой хозяйки не все в порядке с головой. Психопатов в Москве нынче более чем достаточно.