Посланница небес - Марина Серова Страница 40

Ничего не поделаешь. Раздвинув очередь с воплем, что у меня гонорейный сифилис открытой формы, я пролезла в комнату целительницы, вытолкала взашей мать и дочку, с которых старуха снимала венец безбрачия, закрыла дверь и подперла ручку спинкой стула. Повернулась с улыбкой к кудеснице.

Обычная старуха, сморщенная и седая, волосы покрыты платком. На крупном носу картошкой сидели очки с квадратными стеклами в толстой роговой оправе. Одна дужка у очков была отломана и ее заменяла красная резинка. За очками точно плавали увеличенные мутные серо-зеленые глаза.

Одета старуха была бедно — простенькое платье из грубой материи, поверх него драный халат. Прикид типичной деревенской ворожеи, которая будто бы совсем не заботится о материальном, живет лишь молитвами и песнопениями. Меня на таких штучках не проведешь.

— Если у вас был понос от животворной воды, то это все злые силы, — боязливо пробормотала старуха. Перед собой она держала икону, словно она могла защитить ее от моего гнева. — Не надо злиться. Попейте фталазола или настоя дубовой коры. Очень хорошо помогает от расстройства.

Я молча вытащила револьвер, соображая, как бы так допросить пожилую женщину, чтобы она не окочурилась тут от сердечного приступа. К подобному контингенту ни пытки, ни химию не применишь без последствий.

Увидев револьвер, старуха побледнела. Губы задрожали, и она жалобно выпалила:

— Банку я помыть, наверно, забыла, память-то никудышная, или с водопроводом что-то. Вон, в каком-то городе попили воды из-под крана, и у всех живот прихватило. Я не виновата. Не берите греха на душу. Я отдам деньги и помогу вылечить понос. У меня заведующий инфекционным отделением знакомый есть. Он вас мигом на ноги поставит.

— У меня нет расстройства, — процедила я сквозь зубы.

— А от чего вы хотите полечиться?.. — с непониманием спросила она и замолчала, не закончив фразу.

— У меня самой есть целительские способности, — усмехнулась я. — Лечу наложением рук, ног и других частей тела, делаю на коже надрезы, занимаюсь кровопусканием. Вот вам разве не надо кровопускание сделать? Давление небось повышенное?

— У меня крыша есть, — предупредила старуха. — Только тронь, и тебя из-под земли достанут. Я вообще сейчас крикну, и тебе голову свернут. Видела парней у ворот?

— Кричи, — пожала плечами я, вырвав у старухи сотовый, который она прятала за спиной. — Твои парни уже трупы, а крыша засыпалась. Что, позвонить кому-то хотела?

— Никому, — пискнула целительница и заплакала, пытаясь меня разжалобить. — Пожалей меня, я же тебе в бабушки гожусь.

Номер, набранный старухой, был мне знаком. Через несколько секунд я поняла, что это номер отца Глеба, и вернула сотовый старухе:

— На, звони своей крыше. Я разрешаю.

Старуха взглянула на меня исподлобья. Ожидая подвоха, неуверенно взяла сотовый и, нажав на соединение, подсунула аппарат к уху под косынку. Ответили быстро.

— Глеб, — неуверенно спросила она, потом с вытянувшимся лицом: — Нет, я ошиблась номером. Я его вообще не знаю. Звонила внуку. — И выключила сотовый, посмотрев на телефон так, словно это была бомба с истекшим временем на таймере.

— Ну, бабуля, убедилась, что твоя крыша навернулась? — ласково спросила я.

— Так ты правда от новых хозяев? — пробормотала бабка.

— Угу, власть сменилась бесповоротно, — кивнула я, — и новых хозяев интересует, где икона, которую тебе Рябчик оставлял на хранение.

— Кака така икона? — округлила глаза старуха.

— Советую отвечать честно, иначе это место займет другая целительница. — Сдерживая гнев, я указала на пятна крови на полу комнаты: — Что это за следы? Не кетчуп, точно. Учти, таких, как ты, — пруд пруди. Свистни, и десяток набежит. Разницы никто не заметит.

— Я не знала, что там икона, — торопливо заговорила старуха извиняющимся тоном. — Принес что-то завернутое в бумагу, а мне какая разница? Он Мусу знает, и этого достаточно. Сегодня, вот прямо перед тобой, прибежал запыхавшийся, на ноге кровь, сам хромает. Я ему перевязку сделала, и он ушел, забрав икону.

— Не сказал куда? — спросила я, убирая револьвер в сумочку.

— Нет, — покачала головой старуха. И, спохватившись, добавила: — Он звонил кому-то, сказал, что заедет за документами.

Я подалась вперед. Это уже действительно интересно.

— Что он дословно говорил? — требовательно спросила я. — Называл имена, адреса, хоть что-нибудь?

— Нет, ничего не называл, — старуха напрягла память. — Так, он попросил у меня сотовый, набрал номер, потом, когда ответили, сказал: «Привет, старик, она у меня, сейчас заеду за документами. Возникли осложнения, но ничего — справимся. Действуем по плану», и все. Вернул мне телефон, перевязал бинтом ногу да бежать.

— Можно телефон? — попросила я сухо.

Протянув мне сотовый, старуха произнесла со вздохом:

— Ох, бесполезно. Он стер номер из памяти.

Я проверила, убедилась, что старуха не врала, скачала с ее телефона всю имеющуюся информацию и вернула аппарат хозяйке.

— Больше он ничего не говорил вам? Не рассказал, как получил ранение, или что-то другое? Оружие вообще у него есть?

— Он ничего больше не говорил. Про оружие не знаю, — ответила старуха спокойно. — С собой он ничего не приносил. Уехал на такси. Я вышла его проводить и видела, как он садился в «пятерку» с шашечками.

— В службу такси он позвонил с вашего же телефона? — уточнила я.

— Да, — подтвердила старуха и, заискивающе заглядывая мне в глаза, спросила: — А вы можете, можете мне сказать, что у меня сейчас за крыша? Бандиты аль милиция?

— Пожарные, — буркнула я, чем привела целительницу в ступор. — Ладно, засиделась я здесь, пора и честь знать. — Я сделала шаг к двери. — Про наш разговор никому. Потом с вами свяжутся.

Старуха только покорно кивала. Ссора с новой крышей в ее планы совсем не входила.

Выбравшись из дома, я села в «БМВ» и погнала его к дому Илюмжинова. В любом случае, куда бы сейчас ни направился Рябчик, в конечном итоге он должен принести икону антиквару. Салов обещал мне позвонить, если вор придет к нему, но мне казалось, что этого не случится. Рябчик пойдет к Илюмжинову, так как тот предложил условия, которые его полностью удовлетворили.

Машину я оставила в соседнем дворе. Антиквара хорошо охраняли, и появляться у его дома на «БМВ» мне не стоило. Вычислят мгновенно. Рябчик тоже пройдоха еще тот. Столько времени дурачил весь приход, притворяясь юродивым. Из багажника я достала чемоданчик с гримировальными принадлежностями, а также комплект одежды, применимый одинаково как для образов бомжих, алкашек и сумасшедших, так и для обычных старух с признаками маразма. Стекла в «БМВ» были тонированными.

Сокрывшись таким образом внутри салона машины, я быстро наложила грим, состарив себя лет на шестьдесят, надела седой парик и повязала косынку. Поверх своей одежды натянула растянутую вязаную кофту, драные спортивные трико с лампасами, на ноги — изношенные ботинки, на руки — перчатки из силикона с имитацией дряблой старческой кожи. На нос напялила очки — точь-в-точь как у целительницы. Из оружия взяла с собой револьвер, метательные лезвия и трость со встроенным в нее шприцем с сильнодействующим снотворным, а для отхода дымовую шашку и светозвуковую гранату.