Жар небес - Сандра Браун Страница 40

— Я был в увольнительной из Форт-полка.

— А, ты был еще коротко острижен, как все солдаты, — вдруг вспомнила она.

Он с улыбкой провел рукой по своим длинным волосам.

— Я шлялся по городу и услышал про попойку на берегу, где будет много пива, и как раз не знал, чем занять остаток дня.

— И занялся тем, что отвез меня домой.

— Но сперва выбил порядочно дерьма из Дорела Хопкинса. Знаешь, не так давно я встретил его в городе. Он перешел на другую сторону улицы, чтобы не встречаться со мной. У него до сих пор нет передних зубов. — Кэш сжал левую руку в кулак. — Нечего было лезть в драку с солдатом, который отправляется на войну в джунгли.

Она перестала улыбаться.

— Ты едва знал меня. Кэш. Почему ты так поступил?

Воздух вдруг стал плотным и напряженным, как перед грозой. Его глаза шарили по ее лицу.

— Наверное, из ревности. Наверное, сам хотел танцевать с тобой и гладить твою попку.

Он нарочно грубил. Шейла чуть не закричала от отчаяния:

— Не верю, Кэш. Ты просто пожалел меня тогда.

— Я уже говорил, что никого не жалею, особенно женщин.

— Но я же была девочкой. Мне кажется, ты поэтому и заступился за меня, не хотел, чтобы с невинной девочкой что-нибудь случилось.

— Может быть, — согласился он с нарочитым равнодушием, но голос его был глубоким и низким, а взгляд — внимательным и неотступным. — Но я думаю иначе.

— Тогда почему?

— Потому что мне нравилось держать на коленях твою голову. Помнишь?

— Нет.

— Не может быть. Когда я вез тебя домой, ты положила голову мне на колени. Я до сих пор вижу, как твои волосы покрыли мне ноги. Они были как шелк. И на вид, и на ощупь. Я просто дурел. Они могли… все на свете.

Его глаза потемнели опустились к ее губам.

— Как я мог тогда упустить шанс? Я чувствовал, что заслужил награду за доброе дело.

— Это какую же?

Его руки появились из темноты, и пальцы охватили ее шею. Он притягивал ее к себе, пока ее грудь не коснулась его груди.

— Дотронуться до тебя.

— Поэтому ты поцеловал меня в прошлый раз? Чувствовал, что шанс сам идет в руки?

— Я поцеловал тебя по той же причине, по которой делаю все остальное, — потому что дьявольски хотел этого.

— Так ты сказал, что и в ту ночь хотел, когда вез меня домой. Почему же не сделал?

Его лицо снова стало непроницаемым, словно он опустил забрало.

— Были причины.

— Ты имеешь в виду Коттона?

— Да, Коттона.

— Почему он так разорался на тебя? Если бы не ты, меня лишил бы невинности полупьяный уличный мальчишка. Я не так много выпила. Две кружки, наверное, но, чтобы потерять голову и забыть об осторожности, этого было достаточно.

— Так ты не помнишь всего, что тогда произошло?

Ее озадачила осторожность, с какой был задан вопрос.

— Не совсем, — медленно ответила она, напрягая память. — Помню, Дорел лежал без сознания на земле, лицо в крови. Я хотела помочь ему и убедиться, что он жив, но ты силком оттащил меня в машину, в мою машину. Ты привез меня домой на моей машине? Так?

— Да.

— А как ты потом добрался обратно В Тибодо-Понд за своей?

— Я вышел из Бель-Тэр на дорогу и остановил попутку.

Она никогда не пыталась связать в одно целое обрывочные воспоминания той ночи, и теперь ей казалось, что это очень важно. Почему — она не понимала.

Кэш спас ее от позора. А теперь старается изобразить, будто он сделал это для своей же выгоды. Она сидела тогда на переднем сиденье своего новенького «Мустанга», который ей подарил Коттон, положив голову на колени Кэша. И это почему-то показалось Коттону самым дурным, самым недопустимым из всей этой истории, так что он спустил собак на Кэша.

Она снова взглянула на него.

— Коттон страшно рассердился, ведь так?

— Ничего удивительного. Его гордость и утешение привезли домой в непотребном виде.

— Да, но ведь он орал на тебя. При чем здесь ты? Разве это твоя вина?

Ее мысли вертелись вхолостую, не захватывая каких-то очень важных кусочков памяти.

— Когда мы приехали в Бель-Тэр, ты почти внес меня по ступенькам. Я помню свет на веранде. И… — Она замолчала, закрыв глаза и медленно восстанавливая эту сцену. — Коттон стоял на крыльце.

— С таким видом, словно святой Петр, охраняющий от грешников Райские Врата, — резонно дополнил Кэш. — Ни о чем не спрашивая, он обрушил на меня гром и молнию. Вышла Веда и увела тебя в дом.

— Я помню… — добавила Шейла, засмеявшись. — Она раздела меня и уложила. Причем все время бранила за легкомыслие и проклинала белую шваль, у которой нет никакого уважения к таким порядочным девочкам, как сестры Крэндол.

Она вспомнила, как Веда расчесывала шелковые белокурые волосы, которые только что покрывали ноги ублюдка Моники Будро.

"Господь успокоил Веду», — подумала она, улыбаясь.

В тот вечер она с удовольствием побила бы Кэша, если б могла. Но этим занялся Коттон, устроив тому словесную порку. Пока Веда укачивала ее в спальне, Кэш получил свою порцию несправедливых обвинений.

— Ты тогда очень обиделся, правда? — спросила она в растерянности. — Весь свой гнев Коттон обрушил на тебя.

Глядя перед собой в пространство, она продолжала вспоминать, словно листала страницы книги, некогда закрытой для нее:

— Помню, вы оба долго кричали друг на друга на крыльце. Коттон так и не понял, что это не ты напоил меня.

— Он не захотел этого понять, — с горечью сказал Кэш.

— Вместо того чтобы поблагодарить тебя, он орал, что ты…

Книга внезапно захлопнулась. Страницы перестали переворачиваться. Ее память уперлась в глухую стену. Тупик. И как все тупики, он был безвыходным.

— В чем он обвинял тебя в ту ночь?

— В том, что привез тебя домой пьяную.

— Нет, что-то еще… — настаивала она.

— Не помню, — коротко ответил Кэш.

Он быстро нагнулся и коснулся поцелуем ее губ.

— Не все ли равно? Какого черта мы вспоминаем эту давнюю историю?!

Нет, не все равно. Она в этом не сомневалась. Что-то важное он не хочет сказать ей. Гораздо более важное, чем он пытается изобразить.

— Почему ты не хочешь, чтобы я вспомнила?

— Я больше ничего не помню, — прошептал он, целуя ее в шею. — А если ты хочешь что-то вернуть, мы можем снова сесть в твою машину. Я сяду за руль, а ты положишь голову мне на колени.