Деньги или закон - Николай Леонов Страница 40

Гуров молча занял свое место, двинул кресло в сторону, затем в другую, покрутил пальцем у виска, спросил:

- У тебя тут что-то имеется?

- Что-то имеется, за качество не отвечаем, - ответил Станислав.

- По нашему делу кое-какие шовчики не сходятся. Проверь меня, дурака, может, я на воду дую.

- Время рабочее закончилось, мне полагается, иначе никакого энтузиазма, - сказал Станислав.

- Полагается - прими, - Гуров закурил. Станислав с ловкостью бывалого официанта открыл шкаф, ничего не вынимая, проделал там какие-то манипуляции, выпил, закрыл шкаф, отер губы ладонью, взглянул на друга и начальника с любовью.

- Значит, некогда Анатолий Пантелеевич Теплов, в быту Толик, записал, как нам известно, большое количество цифр на золотой диск, именуемый сидиромом. Сделано это было по просьбе Ильи Ильича Турова, в быту называемого Туром. Последний утверждает, что прочитать запись способен лишь Толик.

- Врет, как падла, - вставил Станислав. - А ежели Толик под трамвай попадет, то Тур нищим останется?

- Без комментариев, и прошу не употреблять непарламентские выражения, - сдержанно сказал Гуров.

- Сука рваная, - Крячко ударил себя в грудь. - Самолично по ящику слышал. Эту групповуху, что ты сложно именовал, там и показывали.

- Заткнись!

Станислав обиженно замолчал.

- Вопрос первый. Зачем Туру нужен живой Толик? Вопрос второй. Кому и с какой целью Тур назвал имя Толика?

- А за правильный ответ полагается? - спросил Станислав, посмотрел на Гурова, торопливо сказал: - Шутка! Работаю исключительно на общественных началах.

Лицо Станислава неуловимо изменилось, глаза из дурашливо-хитрых стали умными и проницательными, даже фигура стала иной, пропали суетливые быстрые движения.

- Значит, так, говоришь? Толик остался жив, мокрые дела не к лицу Туру, связей нужных нет, да и лень. Главное, обладая золотым диском, и не помышлял о дурном. Диск пропал. Нас даже не предупредили об опасности. А если другой, не известный нам специалист, сменил защиту? Нет, он дополнил защиту, Толик снять информацию с диска не способен. Проходит время, покушение на самого Тура. И он пугается. А что, если Толика все-таки захватят, прижмут, разные способы существуют. И Толик, человек в своем деле очень одаренный, сумеет взломать диск? В таком случае он живой совсем не нужен.

Гуров снял трубку, набрал номер. Трубку на другом конце взял оперативник, бодро сказал:

- Привет.

- Привет. Гуров говорит. У нас изменилась ситуация. Все прогулки и даже твои выходы из дома отменяются. Напарника верну сегодня. Дверь открывать только ему и мне. Зашторь окна и следи, чтобы хозяин к ним не подходил. Какое расстояние до дома напротив?

- Снайперу только руку протянуть, - ответил догадливый оперативник.

- Из такого расчета и живи, - сказал Гуров. - Еду подвезем, - и положил трубку.

Гуров прошелся по кабинету, вернулся за стол, сказал:

- Вопрос третий.

- Я что, госы сдаю? Ладно, извини, я не могу постоянно думать. Слушаю.

- Почему Тур так легко перепрыгнул через труп брата?

- Он уже знал, что Игорь мертв?

- Труп не грабили, народ смотрит, черствый, но мог изобразить.

- Плевать ему, - ответил Станислав.

- Так уж и плевать? А на миллион долларов не плевать?

- В сейфе сидиром.

- Во! - Гуров ткнул в друга пальцем. - Тур желал всем показать, что сидиром дороже брата.

- Надеюсь, ты закончил? - усмехнулся Станислав.

- Подумай, а не может существовать сговор между Сергеем Бестаевым и Ильёй Туровым?

- Исключено, - быстро ответил Крячко. - В таком случае. Тур знал, что сидиром похищен, у него не мог приключиться инфаркт.

- Последний вопрос, Станислав. Ответишь - выпьешь целый стакан, и я лично отвезу тебя домой.

- Раз такие награды, значит, на твой вопрос не существует ответа, - убежденно произнес Станислав.

- Если существует вопрос, обязательно имеется и ответ. Когда Тур бежал к сейфу, он знал, что сидиром отсутствует. Почему приключился инфаркт?

- Не надо мне твоего барского стакана. И машины к подъезду не надо! - быстрым движением Станислав достал из шкафа бутылку коньяка, сделал глоток, мгновенно закрыл бутылку и убрал в шкаф.

- Ты обыкновенный жулик, - Гуров запер сейф. - Ты очень огорчаешь меня, Станислав. Поехали, кина сегодня больше не будет.

Но даже такие опытные люди порой ошибаются.

* * *

Оперативник и мастер играли в подкидного дурака. Тиша с завидным упорством проигрывал партию за партией. Ему было невдомек, что на коленях Толика лежали две, порой четыре карты, которыми он манипулировал в зависимости от ситуации. Игра велась на интерес, выигравший пять партий кряду выпивал сто граммов.

- Так все лечение к черту полетит, - бормотал опер, но не очень расстраивался, еще стаканчик, и клиент ляжет спать, мороки меньше.

Любой звонок, даже в театре, раздается неожиданно. Опера предупредили о возможном визите, однако, когда в дверь позвонили, Тиша вздрогнул, подошел к двери на цыпочках и пьяным голосом спросил:

- Кто будет?

- Будет телеграмма, - ответил женский голос.

- Хозяин спит, а я открыть не могу, замки не освою, - жалостливо сообщил Тиша, - приезжий из Тамбова, положите в ящик.

Тиша не сомневался, кто за дверью, но в глазок глянул.

Перед дверью стояла женщина. И тут Тиша вспомнил, что пожарная лестница проходит рядом с окном третьей комнаты. Он был настоящий оперативник, не стал оборачиваться, шагнул к дивану, и если в квартиру уже проникли, а должны были, дело-то плевое, то из соседней комнаты через дверь его не видно.

- Так расписаться надо, - канючила почтальонша.

Тиша не ответил, подошел к двери во вторую комнату, как раз когда из нее выскочил качок в кожанке, обучали его, видимо, в Голливуде. Он впрыгнул в комнату раскорякой, держал пистолет двумя руками и выплюнул хрипло:

- Руки!

При таком раскладе Тиша за свои действия не отвечал ни перед прокуратурой, ни перед ООН. Оперативник рубанул рукояткой пистолета нападавшего по голове, по принципу: куда ни врежь - мало не покажется.

И, пока бандит падал, Тиша, довольно субтильный паренек, проскочил дверной проем и оказался между окном и дверью, когда нападавшие были уверены, что он в большой комнате.

- Слушай, партизан, мы знаем, что ты один, а нас двое. У нас "Калашников", у тебя "макар". Ты нам не нужен.