Король и злой Горбун - Владимир Гриньков Страница 40

– Война? – шепотом переспросил Степан Николаевич.

– Да, – кивнул, подтверждая, Гончаров.

– Ядерная?

– Да.

– В прошлом году?

– Да.

– И американцы проиграли?

– Вчистую!

– Черт возьми! – пробормотал обескураженный Степан Николаевич.

Я мог его понять. В газетах-то вроде ничего такого не было. И в программе «Время» – тоже.

– Ты же знаешь, мы всегда с ними соперничаем, – сказал Гончаров. – И иногда даже приходилось воевать. Не напрямую, конечно, а как бы чужими руками. То в Корее мы с ними схлестнулись, то во Вьетнаме – помнишь? Потом еще был Афганистан. Но главный принцип всегда – не воевать непосредственно друг с другом, потому как тогда костей не соберешь и конец жизни на Земле. А тут Марс. Представляешь? И самая верная возможность помериться силами по-настоящему. Они подтянули свои ракеты, мы – свои. И тут такое началось!

У Гончарова, наверное, пересохло во рту, потому что он вдруг оборвал свою речь и плеснул коньяка в рюмки.

– Выпьем за наших, Степа! За ребят, которые полегли на Марсе! И за нашу победу, Степ!

Выпили.

– Так как же там, на Марсе? – проявил нетерпение Степан Николаевич.

Глаза у него сейчас горели, как у мальчишки.

– Сначала нам туго пришлось, – признал Гончаров, посмурнев лицом. – Нападение было вероломным. Мы отступали.

– Куда?

– В глубь территории, – пояснил после паузы Гончаров. – Марс-то большой.

– Ага, понятно.

– Ну, отступаем и отступаем, а потом я им и говорю…

– Кому – им?

– Своим товарищам.

– А-а.

– Я говорю: «Марс, конечно, большой. Но отступать некуда. Позади – Москва!»

– Какая Москва? – обмер Степан Николаевич.

– Это наша главная марсианская база, – не растерялся Гончаров. – Мы ее Москвой с самого начала назвали. Ну вот, звоню я президенту…

– Нашему?

– А чьему же?

– Прямо с Марса?

– У нас спецсвязь, не забывай. Прямой выход на Кремль. Так и так, говорю, американцы распоясались, и опасность угрожает миру во всем мире. Разрешите, мол, действовать!

– А это как?

– У нас приказ был – оружие не применять. Чтобы якобы не провоцировать.

– Они нас, значит, атомными бомбами, а мы гуманизм, как всегда, проявляем! – возмутился Степан Николаевич.

– Да, вечно у нас с этим перегибы, – признал Гончаров. – Нас по морде, а мы в гуманизм и в демократию играем. Ну вот я и говорю президенту: дайте-ка я этим американцам врежу. Он спрашивает: бомб и ракет хватит? А я ему: мы врага бьем не числом, а умением, как в Великую Отечественную. Ну тогда он и говорит: давай, мол, Сережа, на тебя теперь вся надежда…

– Так и сказал?

– Так и сказал, – сдержанно подтвердил Гончаров. – И мы ка-а-ак врежем! Одни перья полетели!

– От кого перья?

– От американцев, понятное дело. Как наподдали мы им, как погнали! И гнали, Степа, их до самого Берлина!

– Это до их главной базы, да? – догадался Степан Николаевич.

– Ну! Мы ее Берлином звали. Разбили мы их наголову, они акт о капитуляции подписали, и Америки теперь нет.

– Как это нет? – поразился Степан Николаевич.

Вот в это-то он никак не мог поверить. Только вчера видел по телевизору американского президента. Вроде все там у них нормально.

– Нет, Америка есть, конечно, – дал задний ход Гончаров, поняв, что перегнул палку.

Он сейчас импровизировал, и мне было очень интересно – как он вывернется в этой непростой ситуации.

– И Америка есть, и американцы никуда не делись, – сказал Гончаров. – Но только они перестали существовать как государство.

– Да я же президента американского видел. Вчера! По телевизору!

– Президента пока пришлось оставить, – признал Гончаров. – И вообще в Америке все пока идет так, будто ничего не случилось. Это чтобы народ не будоражить прежде времени. Ну представь, что там начнется, если люди узнают, что Америки уже нет, а все ихние штаты по акту о капитуляции переходят к России.

– К России! – выдохнул потрясенный Степан Николаевич.

– К России, да, – подтвердил Гончаров. – Зачем нам паника? Решено все сделать тихо, постепенно. На президентских выборах у них победит русский кандидат.

– А выберут? – усомнился Степан Николаевич.

– А куда денутся? Выберут кого надо. Опыт у нас есть.

– Все-таки это не Россия, а Америка.

– Эго не играет роли. Главное – кто голоса будет подсчитывать. После президента и за остальных возьмемся: министры там, губернаторы всякие. Наша задача: чтоб ихняя экономика работала на нас. Понимаешь? Большой скачок! Прорыв в XXI век! Наконец и в России наступит хорошая жизнь! Ты только представь: американская экономика – вся! – работает на нас, золота и алмазов у нас – целая планета, Марс! Купим все, что пожелаем! Будем жить лучше, чем нефтяные шейхи! И весь мир нам не указ!

Нарисовав столь радужные перспективы, Гончаров вдруг замолчал и даже будто приуныл. Степан Николаевич тоже молчал, ожидая продолжения.

– Но у нас трудности, – наконец сказал Гончаров. – Нет надежного человека. И помочь нам можешь только ты.

– Помочь? – удивился Степан Николаевич. – В чем?

– Нам нужен кандидат в американские президенты. Ты как? Готов?

– Я? – совсем уж растерялся Степан Николаевич.

Я, признаться, тоже. Совершенно не ожидал от Гончарова подобного поворота темы. Если честно, он был просто великолепен. Лично я до подобного не додумался.

– Я же тебе говорил, Степа, следующим президентом в Штатах будет русский. Уже есть решение по этому поводу, но нет подходящей кандидатуры. Надо возглавить вновь присоединенные земли и править там с умом, чтоб не наломать дров. Мы туда сунулись, сюда – ну нет никого. Некого поставить. Нужен человек, чтоб и умный, и честный. А с этим, сам знаешь, у нас всегда были проблемы. Вот тут-то я про тебя и вспомнил.

Я видел лицо Степана Николаевича в эту минуту и вдруг понял, что сейчас все может рухнуть. Он и хотел бы поверить, да не мог. Есть вещи, в которые поверить очень трудно, почти невозможно. И, желая спасти положение, я отчаянно замахал руками на дожидавшегося своего выхода актера, показывая, что он должен немедленно вступить в игру. Все было обговорено заранее, и актер лишь ждал, когда ему будет предписано выйти на подмостки. Он с готовностью кивнул и шагнул к двери. Через несколько секунд мы уже видели его в зале.

Он подошел к занятому нашими героями столику строевым шагом, насколько это было доступно сугубо штатскому человеку, и отчеканил, поедая глазами Гончарова: