Тайна Животворящего Креста - Михаил Палев Страница 40

– Я вам перезвоню, – ответил я после небольшого размышления и счел необходимым разъяснить отсрочку: – Мне необходимо связаться с господином Липатовым и узнать его соображения по поводу места и времени встречи. Постараюсь перезвонить в течение часа.

Я сразу дозвонился до Липатова. Тот выслушал мое предложение встретиться с Сергеем Геннадьевичем и недоверчиво переспросил:

– Если я вас правильно понял, то к нам на откровенный разговор напрашивается тот самый человек, который обманным путем пытался выманить у вас крест моего дяди, выступая под моим именем?

– Я понимаю ваши сомнения, – торопливо ответил я. – Но раз человек сам вызывается на откровенность, то было бы неразумно его не выслушать.

– Возможно, что вы правы, – согласился Липатов. – Но предосторожность не помешает. Не возражаю против семнадцати часов сегодня, но ваш «Темпл-бар» на Цветном… Нет, давайте что-нибудь попроще и пооживленнее.

– Что вы предлагаете? – нетерпеливо спросил я.

«Темпл-бар» его не устраивает! Поел бы там как человек: небось надоела украинская кухня от Марины?

– Меня устраивает «Старбакс» в торговом центре «Тульский», – ответил Липатов. – Назначайте встречу на семнадцать ноль-ноль там. Последний вагон из центра, станция метро «Тульская», вход в «Старбакс» слева от главного входа в торговый центр.

Я перезвонил Сергею Геннадьевичу, и тот, хотя и с некоторым разочарованием – он явно был не дурак хорошо поесть и крепко выпить, а таким людям в «Старбаксе» делать нечего, – но все-таки согласился на встречу в не самом приятном для него месте. Ну, ничего! Не для удовольствия эта встреча.

* * *

Зимой войти в кофейню «Старбакс» можно было только из вестибюля торгового центра: в остальные, более теплые времена года открывался дополнительный вход прямо с улицы. Однако сейчас он почему-то был открыт, невзирая на холодное время года. Мы с Липатовым прибыли на встречу минут за пятнадцать до назначенного времени и расположились на длинном диване, стоящем вдоль стены так, чтобы видеть всех входящих как со стороны торгового центра, так и с улицы.

Я не люблю выпечку и сладости и не понимаю американскую страсть к совместимости несоместимого и трудноперевариваемого: от ужасных как по виду, так и вкусу коктейлей до подозрительно многокомпонентных сэндвичей, а потому ограничился только чашкой эспрессо. Липатов взял себе латте с шоколадным маффином, но, судя по его постному выражения лица, удовольствия от этого праздника гурманов он не получал. Да уж, такие заведения на любителя! Хотя в «Старбаксе» кофе очень приличный, но и безобразно дорогой. Впрочем, в остальных московских заведениях он тоже безобразно дорогой, при этом часто еще и омерзительный на вкус – так что все познается в сравнении. Для любителей кофе и выпечки «Старбакс» – самое оно. По крайней мере, здесь нет бича любого заведения общественного питания – раздражающе неторопливых официантов.

Сергей Геннадьевич появился в десять минут шестого, войдя в кофейню со стороны улицы. Он сразу увидел меня, плюхнулся в кресло, отдуваясь и вытирая лоб платком.

– Здравствуйте, Мечислав Мстиславович! А вы господин Липатов Владимир Николаевич? Я Сергей Геннадьевич. Наконец случилось лично познакомиться. Прошу вас извинить мое опоздание, пробки… Пришлось бросить машину и ехать на метро.

– Ничего, обычное дело для Москвы. Вы, Сергей Геннадьевич, возьмите что-нибудь себе, и начнем беседу, – предложил я.

– Да-да, – ответил Сергей Геннадьевич и оглянулся на вход. Затем, повернувшись к Липатову, попросил:

– Если вас не затруднит, Владимир Николаевич… Давайте поменяемся местами. Не могу сидеть спиной к проходу, когда за спиной кто-то постоянно ходит туда-сюда, сюда-туда…

– Как вам будет угодно, – ответил Липатов. Они поменялись местами. Я развернул свое кресло, чтобы сидеть лицом к Сергею Геннадьевичу, и беседа продолжилась.

– Возьмите себе что-нибудь, и начнем, – поторопил Сергея Геннадьевича Липатов, взглянув на часы.

– Нет, некогда, – отказался Сергей Геннадьевич. – Да и от кофе у меня изжога. Давайте сразу перейдем к беседе. Уважаемый Владимир Николаевич! События вокруг вашего деревянного креста с серебряными гвоздиками и рукописи вашего предка Джованни Тозо приняли очень опасный оборот…

– Извините, но вы не сказали мне нового! – с саркастической усмешкой прервал его Липатов. – Меня чуть не убили в собственной квартире, и если бы не неизвестный стрелок, перестрелявший угрожавших мне бандитов, мы бы сейчас здесь с вами не разговаривали. Так что не надо слов насчет «опасного оборота» – я это понимаю не хуже вас. А вот объяснить суть происходящего – это было бы именно то, что нужно.

– Хорошо, – согласился Сергей Геннадьевич. – Что вы хотите знать? Сегодня я готов ответить на любые ваши вопросы.

– А с чего такая готовность? – изобразил я удивление. – В прошлый раз вы совсем не были готовы к откровенности.

– Тогда все было под контролем, – нервно пояснил Сергей Геннадьевич. – Под нашим контролем. А сейчас события вышли из-под контроля, опасность стала реальной. Мы уже не можем гарантировать безопасность для вас и для господина Липатова.

– Мы? – снова прервал его Липатов. – Кто это «мы»? И много ли вас?

Сергей Геннадьевич достал из кармана две визитные карточки и положил на стол.

– Здесь все написано, – сказал он.

Я взял одну из визиток. Черная карточка с белыми буквами и цифрами. И еще символ: в ореоле сияния изображение русского православного восьмиконечного креста. Только нижняя перекладина был изображена не наклонной, а прямой.

– Это эмблема нашего братства, – сообщил Сергей Геннадьевич. – Братства Соединенного Животворящего Креста.

– Так вы сектант? – усмехнулся Липатов.

– Нет, – отрицательно качнул головой Сергей Геннадьевич. – Мы ничего не проповедуем, мы исполняем предначертание, явленное Откровением монаху монастыря Святого Креста в Иерусалиме. Этот небольшой монастырь в Западной части Иерусалима, по преданию, был основан еще святой Еленой, матерью императора Константина.

– Это все интересно, но нельзя ли обойтись без мифологии? – вмешался Липатов. – Нам нужны факты и только факты.

– Я должен рассказать предысторию, это очень важно, и ее изложение займет не более минуты, – твердо ответил Сергей Геннадьевич. Липатов поджал губы и развел руками: дескать, раз так, то продолжайте – потерпим!

– Итак, первоначально монастырь на месте, где росло древо Животворящего Креста, был основан по инициативе самой святой Елены, – продолжал Сергей Геннадьевич. – Спустя двести с лишним лет он был разрушен персами. Когда византийский император Ираклий возвращался из победоносного похода на персов, неся при себе Животворящий Крест, то он остановился на отдых перед торжественным входом в Иерусалим в красивой зеленой долине. Местный священник объяснил императору, что именно в этом месте росло дерево, из которого был сделан Животворящий Крест. Император счел это знаком свыше и повелел снова возродить на этом месте монастырь. Так сложилось, что монастырь традиционно являлся местом отдыха паломников из кавказской Иберии, то есть современной Грузии, и монахи там были преимущественно иберийцы. Захватившие Иерусалим арабы уничтожили монастырь, но когда в начале одиннадцатого века репрессии против христиан прекратились, то патриарх Иерусалимский принялся восстанавливать храмы и монастыри при финансовой поддержке византийских императоров. Монастырь Святого Креста был возрожден и отреставрирован афонским монахом Прохором, уроженцем Иберии, и русским паломником игуменом Даниилом. Средства для реставрации дал царь Иберии Баграт Третий. Несмотря на притеснения захвативших Иерусалим крестоносцев-латинян, отобравших у монастыря почти все его земли, монастырь продолжал существовать. После изгнания крестоносцев Салах-ад-Дином монастырь пережил подлинный расцвет, превратившись в духовный центр иберийской общины в Палестине. На пожертвования паствы и царицы Иберии Тамары были выкуплены окрестные земли, умножены монастырские владения и постройки. Для руководства возрождением монастыря из Иберии прибыл великий грузинский поэт Шота Руставели, основавший богатую монастырскую библиотеку.