Окно в Европу - Валентина Андреева Страница 40

Мы уже выезжали со стоянки, когда я увидела, как из центрального входа больничного корпуса выскочил молодой человек, с которым мы долгое время не могли разминуться у лифта, а вместе с ним медсестра Ольга, неуверенно оглядывающаяся по сторонам. Тормозить не стали. Надоел он своим топтанием. Встретимся в другое время – на допросе. В принципе ничего предосудительного мы не сделали. Просто навестили доброго знакомого, волею судьбы временно изолированного от внешнего мира. Надо же было своими глазами убедиться в том, что он жив. А заодно и в профнепригодности охраны.

– У Андрея сломаны шейные позвонки, кисть левой руки, два ребра, плюс трещина на третьем. Но самое паршивое – черепно-мозговая травма. Хоть бы огляделся, куда летел! Время все-таки было. Витька ему, можно сказать, матрас подстелил. Так нет! Башкой – на бутылку, а? А самое интересное, никакой он… – Наташкин монолог прервала трель мобильника: – Да! – заорала подруга, но тут же сменила тон: – Да-а-а?.. Я вас поздравляю с прибытием. Все-таки как-то устроились… – Она сунула мне в руку мобильник: – Поговори с покойницей, а то долбану иномарку, доказывай потом, что с того света отвлекали.

– Я скуча-а-ю-у-у. – Жуткий шепот больше удивил, чем напугал.

– Это что, секс по телефону? – с недоумением спросила я у Наташки.

– Да нет. Старая знакомая – усопшая Мария Павловна в морге проснулась. Надеюсь, она с мобильного трезвонит? Тогда не мешай. Дай человеку выговориться. Все равно за ее счет. На том свете денег не считают – их нет.

– Алло? – робко спросила я. – Вы не ошиблись номером?

– Почему вы не взяли меня с собой?.. – по-змеиному шипел женский голос. – Меня увезли чужие люди… Я одна-а-а…

– Ничем не могу помочь. – До меня наконец до – шло, что кто-то ловко использует ситуацию. – Шантаж нас не пугает, а если страдаете от одиночества, поищите другую компанию! – Я отключилась и попыталась сосредоточиться. Но телефон мелодично напомнил о себе снова.

– Пора сменить пластинку! – заявила Наталья, не отрывая взгляда от дороги. – Такую песню загубила, вурдалачка! Не отвечай на звонок! Наверное, она все еще скучает. Лучше отключись совсем.

Советом воспользовалась и мрачно попросила подругу не поминать лихом Марию Павловну, которая была матерью Андрея. Ответом было долгое молчание – Наташка пыталась осмыслить новость. Очевидно, плоховато осмыслила, поскольку поинтересовалась, чей этой бред – мой или самого Андрея?

– Это суровая реальность, – осадила ее я. – И заключается она в том, что Андрей никогда не был женат. Во всяком случае, официально. Какая-то авантюристка воспользовалась паспортом его покойной матери, наверняка украденным или утерянным самой Марией Павловной. К сожалению, интенсивная терапия не позволила Андрею принять живейшее участие в нашем разговоре. Он интенсивно засыпал. Да и сама обстановка не располагала… Мне не понравилось в этом блоке. Сегодня же буду валяться в ногах у Димки и просить о переводе Андрея к нему в больницу.

– Ну и зря. Чего тебе неймется? Больных с черепно-мозговой травмой вообще не рекомендуется тормошить. Кстати, я узнала его адрес. – Заметив мой удивленный взгляд, Наталья фыркнула: – Поражаюсь твоей наивности! Он же записан в истории болезни. История Андрея выходит за обычные рамки. Он в травматологическом отделении больницы единственный мужчина, который сиганул в окно сразу же после регистрации брака. Прямо с паспортами во внутреннем бортовом кармане – своим и Нинели. Его жалеют все – от санитарки до главного врача. И что интересно, зарегистрирован Андрей Александрович Синельников не в городе Коломне, а в городе Москве на Большой Волочаевской улице…

– Но ты же говорила, что он не москвич!

– Говорила. Значит, не так поняла. Нинель все распиналась про Коломну, с нее и спрашивай. Хотя какой с нее сейчас спрос?..

Договорить я ей не дала, возмущаясь тем, что подруга долгое время отвлекается по пустякам, вместо того чтобы сосредоточиться на главном – адресе. Эта малюсенькая зацепочка могла нам помочь. Наташка возмутилась еще больше и обвинила меня во всем сразу. В первую очередь, в том, что постоянно затыкаю ей рот, в последнюю – в том, что втянула ее в это разбирательство.

– А в-пятых, мы как раз и едем на эту саму Большую Волочаевскую, – заявила она, немного сбившись со счета и подрезав дорогу старенькому синему «Москвичу-пикапу». Водитель, высунувшись из окна чуть ли не по пояс, резко притормозил, обошел справа и качественно обложил нас трехэтажным матом. Я сразу застеснялась и съежилась. Наташка наоборот – расправила плечи. – Не переживай! Господин на раздолбанном рыдване сделал поспешные выводы. Ну какие из нас, мягко говоря его грубыми словами, женщины легкого поведения?.. А никакие! – добавила она удовлетворенно, услышав сзади визг тормозов и звук удара. Любопытство и человеколюбие заставило слегка притормозить, а потом и вообще остановиться. – Нечего заглядываться на баб! – проворчала Наташка. – Фонарные столбы куда интереснее, если не лезут под колеса… – Оглянувшись назад, я увидела мужчину средних лет, в расстроенных чувствах почесывавшего лысую макушку, унылую, как пустыня, среди оазиса редкой растительности рыжего цвета. Над смятым капотом «девятки» удивленно наклонился фонарный столб.

– Как же это он так влетел? – Я сочувственно покачала головой. – Надеюсь, не из-за нас. Хорошо, хоть сам цел.

– И не надейся! Я не о том, что мужик цел. Рыжим всегда везет. А о том, что влетел в столб именно из-за нас и этого придурка из «пикапа». Ситуация была интересная, вот рыжий и зазевался. А вот и он, «пикапщик», со своим неисчерпаемым кладезем мата в головушке! Легок на помине!

К нам решительно приближался волосатый водитель «подрезанного» нами «Москвича». Очевидно, он выговорился не до конца, бранные слова так и сыпались из него горохом. Надо же иметь такую память! Наташка торопливо завела машину, но он решительно лег на капот, не сомневаясь, что давить мы его не станем. Не сговариваясь, мы схватились за ручки стеклоподъемников и подняли стекла вверх. Конечно, не так, как в танке, но все-таки…