Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев Страница 40

В аэропорт их везли под мощной охраной. В салоне«Роллс-Ройса» они находились вчетвером: лже-Осинский, Якобсон, Барбара иДронго. Якобсон все время смотрел на сидевших перед ним Барбару и Дронго как-тоособенно подозрительно, словно знал о вчерашнем происшествии и пытался понять,что из этого может следовать. Его спутники вели себя как обычно. Сухопоздоровались за завтраком, перекинулись парой ничего не значащих фраз застоликом и почти все время молчали в автомобиле.

В аэропорту пришлось долго выполнять формальности. Построгим правилам авиационных полетов на «Эйр-Франс» не допускался провозогнестрельного оружия, и его необходимо было сдавать перед полетом командируавиалайнера, сделав соответствующую пометку на таможне. Дронго, уже успевшийвернуть пистолет Брету, с неудовольствием наблюдал, как все три охранника сдаютсвое оружие. Оказалось, что небольшой пистолет есть и у Якобсона. А у Брета,Мартина и Хуана на троих было пять пистолетов, два револьвера и даже одинкарабин, словно они собирались штурмовать какой-то охраняемый арсенал, а небыли обычными телохранителями.

Дронго подошел к Якобсону.

– Я с вами не полечу, – решительно сказалон, – они отобрали все оружие. Я, конечно, понимаю, что аэропортохраняется и к летному полю никого с оружием не пропустят. Но это рассчитано наобычных террористов. А Шварцман не обычный убийца. Так нельзя. Следующий рейсчерез три часа. Полетите следующим самолетом. Я думаю, с билетами первогокласса проблем не будет.

– Какая разница, – не понял Якобсон, – сейчасили позже.

– Выньте оттуда два пистолета. И дайте мне кого-нибудьиз ваших парней. Мы поедем на поезде. Здесь всего три часа езды. Я встречу васв Брюссельском аэропорту.

– Да, – подумав, сказал Якобсон, – это будетправильно. Только у меня к вам одна необычная просьба. По возможности, еслиполучится, конечно, не убивайте Ястреба. Нам очень важно знать, кто именно егопослал. Надеюсь, вы меня правильно понимаете?

– Иногда мне кажется, что ваш Фонд слишкомспециализированное учреждение, – не удержался от колкости Дронго. –Посмотрим, как там будет. Но обещать ничего не могу. Кстати, по моим сведениям,у него есть сообщники.

– Мне тоже так кажется, – согласилсяЯкобсон. – Мы проверяли все время. Ястреб не появился ни на одномпредставлении оперы. Его не видели ни разу и на Вандомской площади. Но ведькто-то за нами следил.

– Это его сообщники, – кивнул Дронго. –Идемте забирать оружие. Мне понадобится один из ваших помощников.

– Возьмите Мартина, – соглашаясь с ним, кивнулЯкобсон.

Через полчаса, сидя в одной из своих машин, они вдвоем ужеехали по направлению к Северному вокзалу, откуда отходили поезда на Брюссель иАмстердам. Послав Мартина взять два билета первого класса, Дронго вышел наперрон. Он сразу обратил внимание на большое количество людей с сумками ичемоданами. После нескольких взрывов, устроенных в прошлом году алжирскимитеррористами на вокзале, вокруг которого обычно находили себе убежище эмигрантыиз африканских стран, были закрыты все камеры хранения, в том числе иавтоматические. Более того, они были огорожены решетками и внизу все времядежурили полицейские.

Вернулся Мартин с билетами. И Дронго предложил пройти вресторан что-нибудь выпить перед поездкой. Они вошли в небольшой ресторан и,поднявшись на второй этаж, сели за столик. Отсюда хорошо просматривался весьвокзал, видны были приходившие и уходившие поезда. Мартин заказал себе кофе,Дронго привычно попросил принести чай.

До отъезда оставалось еще около двадцати минут. В случаенеобходимости можно было спуститься вниз прямо с веранды ресторана. В летниедни посетители, очевидно, обедали на террасе. Но сейчас было еще достаточно прохладно.Когда прошло восемнадцать минут, Дронго поднялся, оставив пятидесятифранковуюсинюю бумажку. Это была единственная купюра во Франции, сильно отличавшаяся отдругих. Она была короче обычных купюр, густого синего цвета, на одной сторонебыло изображение Сент-Экзюпери.

Уже сидя в поезде, он вспомнил, что не успел обменять своифранцузские деньги на бельгийские. Впрочем, это была не очень большая проблема.В поездах принимали любые деньги западноевропейских стран. После подписанияШенгенского соглашения все значительно упростилось. Теперь не требовалисьотдельные визы в любую из этих стран, а на границах не было таможенников ипограничников. Правда, после серии взрывов во Франции правительство этой страныпошло на некоторые ограничения, и теперь въезд во Францию из Германиипроходил-таки через пограничные пункты. Но выезд из Франции по-прежнему былсвободным.

Шенгенское соглашение подписали семь западноевропейскихстран – Франция, Германия, Испания, Португалия, Бельгия, Голландия иЛюксембург. Отныне сообщение между ними было не просто свободным. Любой гость,получавший визу в одну из этих стран, автоматически получал право посетить ишесть остальных. Но это прекрасное правило имело и обратную сторону. Любойпроступок в одной из семи стран сразу практически закрывал правонарушителювъезд во все страны Шенгенской зоны.

Дронго так и не сумел уловить, когда именно они въехали вБельгию. Просто неожиданно стал замечать не французские, а бельгийские флаги.Они сидели вдвоем с Мартином, когда дверь в купе открылась и к ним вошлапожилая женщина, голландка или немка, лет шестидесяти. Она достала сигареты и,не обращая внимания на недовольные лица своих спутников, закурила прямо в купе.Дронго вышел в коридор.

«Почему эта идиотка села к нам?» – недовольно подумал он,проходя по вагону. Сразу пять купе были абсолютно пустыми. Неужели она хочетзавести вагонное знакомство? Тоже мне, старая дура. Влюбленная в романтикубольная идиотка. Влезла в купе, где сидят двое молодых мужчин, когда другиекупе свободны. Он снова посмотрел на купе. И вдруг понял. На каждом из них былперечеркнутый кружочек с дымящейся сигаретой.

Все правильно, усмехнулся Дронго. Все так и должно быть.Просто у него опять сработал стереотип типичного бывшего совка. Она никак немогла войти в пустое купе, в котором нельзя курить. Она просто не представляласебе, как это можно сделать. Перечеркнутая сигарета действовала на нее каккрасный свет светофора. И она пошла в купе, где курить разрешалось.

Они все такие, угрюмо думал Дронго, стоя у окна. Они ужепривыкли к подобным правилам. В Европе давно не понимают наших проблем. Ну какобыкновенный англичанин с их вековыми традициями демократии может понятьузбекского президента, проводящего вместо нормальных демократических выбороввсенародный референдум? Как им понять, что на туркменских деньгах напечатаноизображение здравствующего президента и в его честь переименовываются города идеревни, улицы и площади?

Как могут немцы или бельгийцы понимать повальную коррупцию вреспубликах Закавказья, где официальная зарплата министров не превышаетнескольких долларов, а обладатели этих зарплат покупают роскошные автомобили ивиллы на Кипре? Европейцы привыкли даже улицу переходить на зеленый свет иудивляются безумству гостей, старающихся перебежать перекресток на красный светв самом неположенном месте.