Раб лампы - Наталья Андреева Страница 40

Сеси вернулся, когда она уже потеряла счет времени. Лежала в спальне, пыталась читать. На часы не смотрела. Солнце опускалось все ниже, она видела это в окно и понимала, что дело идет к вечеру. Небо по-прежнему было ясным, но дневной жар постепенно уступал место летним сумеркам, похожим на покрывало из тончайшего кашемира. Казалось, что его можно, собрав, пропустить через обручальное кольцо — такое оно было тонкое и воздушное. «Покрывало» обволакивало тело — согревая, но пропуская воздух, чтобы кожа дышала. Было приятно и тепло. Она лежала и смотрела в окно.

В дверь толкнулся было Дере.

— Дуся? Ты спишь?

— Да.

— Я вернулся! Я хотел поговорить.

— Не сейчас, Алик.

— Но ты ничем не занята!

— Занята. Я прощаюсь с прошлым.

Он все понял и осторожно закрыл дверь. Она даже не заметила, когда муж вернулся. Кажется, гремели тяжелым замком, отпирали гараж. Что ж, Алик теперь доволен. Его машина на своем законном месте. В гараже. Хоть кто-то счастлив! Но разве она несчастна? Какое странное чувство!

Сеси уехал, и она неожиданно почувствовала изнутри какой-то толчок. Словно волна прошла по телу. Это было… Вдохновение, да! В ней проснулись чувства. Отчаяние, сожаление, воспоминания, которые она без колебаний отправила в прошлое. Глухая тоска обволокла сердце и медленно сжимала его в своих тисках. Но в результате оттуда сочилось желание что-нибудь сделать. Сотворить. Да так, чтобы все ахнули. Она чувствовала, что просыпается. Дурман проходит, голова становится ясной. Вновь хотелось работать. И только работать. Ее пальцы сжались, потом разжались. Она почувствовала, как к рукам прилила кровь. Они становились горячими. Нет, огненными.

И в этот момент за окном раздались голоса. Маргарита невольно вздрогнула: что она пропустила? Ей показалось, что отпирают ворота. Потом на участок въехала машина. Урчал мотор. Затем все стихло, хлопнула дверца. Сеси вернулся?!

Она усмехнулась: что ж, голод сильнее гордости. Мальчик захотел быть независимым, но легкая жизнь так сладка! Он подумал — и вернулся. Должно быть, несколько часов гонял по городу, полупустому в середине лета, и понял, что возвращаться на съемную квартиру не хочется. И обратно в безвестность не хочется. Двери в высший свет открыты, но кто его там примет без нее? Посмеются, посплетничают и забудут. И он вернулся.

Она хотела подойти к окну — но передумала. Осталась лежать на кровати. Пусть Сеси не воображает, что за ним бегают. Сам придет. Она лежала и ждала, прислушиваясь. На лестнице послышались шаги. Кто-то шел — нет, летел на второй этаж. А вот и Сеси! Сейчас он войдет в ее спальню. Она невольно напряглась. Надо сделать лицо. Побыть надменной, слегка пожурить, а потом уступить и простить. Хлопнула дверь соседней комнаты. Ах, вот как?! Она решительно поднялась с кровати.

В этот момент в дверь постучали.

— Войдите! — крикнула Маргарита.

Дверь открылась. На пороге стоял Давид.

— Что? — спросила она.

— Голубоглазый юноша вернулся.

— Я догадалась.

— Странно, что он не здесь.

Давид бросил взгляд на окно, будто Сеси мог спрятаться за занавеской. Потом прислушался. Вновь хлопнула дверь соседней спальни. Кто-то бежал — теперь вниз по лестнице.

— Может, Сеси вернулся за вещами? — предположила она.

— Зачем же тогда загонять машину на участок и запирать ворота?

— К чему гадать? Я сейчас пойду и все выясню!

Давид посторонился. Она спустилась на первый этаж — телохранитель следом. Внизу натолкнулась на Альберта Дере.

— Щенок вернулся, — кисло сказал тот. — По-моему, он чокнулся!

— В чем это выражается? — спросила она.

— Влетел в дом как ураган — я не успел его перехватить. Минуту назад кубарем скатился с лестницы, глаза бешеные. Чуть не сбил меня с ног! -пожаловался Дере. — Я пытался его удержать, но он вырвался — и пулей в ванную комнату. В руках футболка.

— Футболка?

— Ну да!

— Может, он просто решил принять душ?

— Чу! — Давид напрягся. — Мне кажется, в стиральную машинку наливается вода!

— Сеси стирает? — удивилась она. — На ночь глядя? А ну-ка!

Она решительно направилась к ванной комнате. Подергала за ручку. Дверь была заперта изнутри.

— Сеси! — крикнула она.

Никакого ответа. Она слышала, как в ванной льется вода. И действительно работает стиральная машина!

— Сеси!

— Я принимаю душ! — крикнули из-за двери.

— Но надо бы сначала объясниться!

Никакого ответа.

— Позвольте я выломаю дверь, — вызвался Давид.

— Но он же голый! — воскликнула она.

— А кто не видел его голым? — спросил Давид.

— Я, — ответил Дере. — Но я отвернусь.

— По-моему, это не совсем прилично, — поежилась она.

— Да к черту приличия! — заорал Дере. — Давид, давай!

И первым налег плечом на дверь.

— И — р-раз!

— Надо с разбега, — сказал Давид. — Сделано на совесть. А ну-ка!

Он отошел метра на два, чтобы разбежаться, -но тут дверь ванной комнаты распахнулась. Сеси и в самом деле был голый, вокруг талии обмотано полотенце. Волосы влажные, по груди стекают капли воды. Его глаза казались огромными. Может быть, оттого, что мокрые темные волосы облепили голову? Она с трудом его узнавала. Что у него с лицом? С глазами?

— Зачем ломать дверь? — затравленно спросил Сеси. — Я же сказал: принимаю душ!

— Э, парень, — сморщился Дере. — Ты здесь не хозяин. Надо бы сначала объясниться, а потом…

— Заткнись, Алик! — велела она. — Сеси, что случилось?

— Ничего.

— Почему ты, ни слова не говоря, мчишься в ванную комнату с футболкой?

— Я испачкался!

— Я бы выслушала тебя и грязным.

— А что случилось? В чем я провинился? — огрызнулся Сеси.

— Как это «что»? — возмутилась она. — Ты уехал, ничего не сказав! Я уж, было подумала, что навсегда!

— Мне позвонили.

— Кто?

— Я могу хотя бы одеться?

Тут она заметила, что Сеси стоит босой на холодном кафельном полу, с него стекает вода, и все это выглядит нелепо. Двое ревнивых мужчин и одна обезумевшая женщина накинулись на голого мальчишку.