Леди в озере - Лаура Липман Страница 40

– Разве не очевидно, что смерть Клео Шервуд – убийство? – спросила Мэдди. – Как иначе тело могло попасть в фонтан в январе?

– Хорошие вопросы, – сказал Диллер. Но не попытался ответить на них.

В бюро судебно-медицинской экспертизы было светло и стерильно. Когда Диллер и Мэдди вошли туда, мужчины, сгрудившиеся вокруг каталки, расступились, и Мэдди увидела труп. Крупный мужчина с почти фиолетовой кожей, лежащий таким образом, что она смотрела прямо на его пах.

– Это Марджори Шварц, – сказал Диллер.

– Мэдлин, – поправила его она. Может, протянуть им руку, подумала она, но решила, что рука нестерильна. – Надеялась поговорить с вами о Клео Шервуд.

– Ах да, Леди в озере ^[77], – отозвался патологоанатом, и Мэдди подумала, что ей нравится это прозвище. Возможно, если использовать его, оно облагородит, очеловечит историю Клео Шервуд, как прозвище «Крестик-нолик» придавало какое-никакое достоинство жертвам этого убийцы.

Патологоанатом подвел ее к холодильным камерам и начал беспорядочно выдвигать их, как будто ему было неизвестно, в какой лежит тело Клео. Мэдди увидела мужчину с колото-резаными ранами, несколько ничем не примечательных тел и наконец то, ради которого пришла. К горлу подкатила тошнота, но она смогла сохранить самообладание.

– Ее… лицо, – проговорила она. Это едва ли можно было назвать лицом, и цвет его не был ни белым, ни коричневым, а серым и пятнистым. – Мать видела ее такой?

– Опознала сестра.

Как, хотела спросить Мэдди. Но вместо этого спросила:

– Что именно с ней произошло?

– Труп пять месяцев пролежал в воде, а это не шутки. Мы смогли установить, что она не утонула и у нее нет костных травм.

– Нет, я о другом. Это же не может быть ничем иным, кроме убийства, не так ли? И как иначе ее тело могло попасть в фонтан?

– Это не наше дело, – ответил патологоанатом. – Мы должны установить причину смерти, но пока не удалось.

– Каковы варианты?

– Гипотермия, переохлаждение. Может, застряла в фонтане – первого января, в тот день, когда ее последний раз видели живой, было тепло.

– Вы думаете, она подплыла к фонтану, будучи полностью одетой – она ведь была полностью одета, не так ли, – и залезла в него?

Он заглянул в свой отчет и прочитал:

– «Покойная была одета в леопардовые брюки, красное шерстяное полупальто и зеленую блузку». – Затем поднял глаза. – Вы бы удивились, узнав, что творят пьяные. Не говоря уже о наркотиках – тут можно ждать всего.

– Вы говорите об ЛСД? – Мэдди читала жуткую статью в «Тайм».

– В Балтиморе? У нее? Нет, тут речь, скорее, о героине.

– Клео Шервуд была наркоманкой, сидевшей на героине?

– Я этого не говорил. Мы не можем знать.

Мужчины смотрели на нее, оценивали, ожидая, что она сорвется. Мэдди повернулась к Диллеру.

– Уже почти полдень. Не хотите пообедать? Умираю с голоду.

Он повел ее в закусочную напротив.

– Когда-то владельцем этого заведения был отец Крошки Рута ^[78], – сказал он.

Мэдди затошнило при виде блюд в меню – скрэппл ^[79], мясная башенка, – но она решила, что сегодня будет уплетать за обе щеки или, во всяком случае, сделает вид. Она привыкла притворяться своей в доску, женщиной, которая любит побаловать себя жирной калорийной едой, и заказала сэндвич с мясом, помидорами, салатом и майонезом и картошку фри, зная, что лишь слегка притронется к нему, после чего будет просто возить по тарелке, кроша на мелкие куски. Когда Диллер заказал пиво, она заказала тоже.

Мэдди решила, что он ненаблюдателен, но он заметил, как мало она ест.

– Неважно себя чувствуете?

– Пытаюсь похудеть, – сказала она. – Некоторые женщины едят творог. А я заказываю что хочу, но съедаю всего несколько кусочков.

Они ели – он ел – молча.

– Вы говорили с ее семьей?

Вопрос явно озадачил его.

– С чьей?

– С семьей Клео Шервуд. Леди в озере.

– Зачем?

– А почему нет? Разве не так вы поступаете, когда кто-то умирает?

Он доел бургер и вытер рот салфеткой. Он не мужлан. Манеры его не хуже, чем у Мэдди, а то и лучше. Рубашка белоснежная, чисто выбрит, пиджак из полосатой льняной ткани безупречен.

– Она цветная.

– И что с того?

Похоже, он воспринял этот вопрос всерьез; возможно, потому, что тот был ему непривычен.

– Когда умирают цветные, важными новостями такое не назовешь. Это даже вообще не новости. Собака кусает человека, ну и что? К тому же вы слышали, скорее всего, речь о наркотиках. Обдолбалась и решила, что может поплыть к фонтану.

– Но она умерла, можно сказать, у всех на виду. И при этом загадочной смертью.

– Поэтому-то и обратили внимание, когда ее нашли. Но «Афро-американ» уже испробовал все возможные подходы. Она просто девушка, которая отправилась на свидание с плохим парнем. Из этого ничего не выжмешь. Насколько мне известно, она встречалась со множеством парней.

– Множество – это сколько?

– Не знаю. Я просто… – Он старался выбирать выражения. – Просто повторяю, что слышал. Есть такие женщины, девушки легкого поведения. Так они зарабатывают на оплату жилья. К тому же она работала в этом клубе, «Фламинго». Это что-то вроде суррогата «Плейбой-клуба», для тех, кому настоящий не по карману. Девушки в откровенных нарядах, подающие клиентам разбавленные напитки, второразрядные музыкальные группы. И владелец этого заведения держит проституток, это знают все.

Мэдди подумала о том, что ей пришлось увидеть, о разложившемся теле, которое когда-то было Клео Шервуд. Природа жестока. Когда четыре года назад умерла Мэрилин Монро, люди говорили, что ее сгубило увядание красоты и что она хотела, чтобы после нее осталось красивое тело. Но никому не удается оставить после себя красивое тело. Даже если смерть не сопровождалась травмами, по прошествии нескольких часов только бальзамировщику под силу придать телу презентабельный вид. С каждым днем Мэдди становится чуть менее красивой, чем день назад. Каждую минуту она умирает.