Женщина в голубом - Инна Бачинская Страница 40

– Юрик, твоя мама была ясновидящей? – с места в карьер спросила Муся.

– Мама ясновидящая? – удивился Юрик. – С чего ты взяла?

– Подожди, мать, сначала примем за знакомство, – вмешался Костя.

Они приняли.

Короче, история была такая. Когда он в плавании, иногда по полгода, его мама проживала в его квартире, а свою сдавала.

– Действительно, была молодая девушка, студентка. Красивая, блондинка, мама ее очень любила, даже хотела нас свести, – сказал Юрик. – Моя бывшая как раз свалила, сказала, что ей нужен муж, а не турист, и мама очень переживала.

– И ты отказался? – ухмыльнулся Костя.

– Не то чтобы отказался. Она совсем девчонка, разница лет пятнадцать, куда она мне? Да и ей кого помоложе надо. А так хорошая была, умненькая, маму все опекала. Насчет того, что экстрасенс, мама ничего не говорила.

– Как ее звали? Договор был? – спросил Добродеев.

– Какой договор, о чем вы! Кто-то попросил, мама и взяла ее. Она доверчивая была, всем верила. Фамилии я вообще не знал, а звали… сейчас! Ляля вроде.

– Как она выглядела?

– Высокая, тоненькая, длинные белые волосы. Голос приятный. Глаза голубые. Красивая…

– И ты такое чудо прозевал? – спросил Костя.

– Костя! – строго произнесла Муся.

– Да я был не против… как-то раз даже в гости зашел, принес шампанское и конфеты, а она сказала, что не пьет шампанского, что ей нужно готовиться к семинару. Одним словом, я понял и больше не совался. А потом ушел в загранку. Вернулся, а ее уже не было.

– У Юрика два мальчика, – сказала Муся. – Шесть лет и три годика. Твоя Лена прекрасная жена и мать.

Юра кивнул.

Костя подмигнул Монаху: до сих пор жалеет, мол.

– Где она училась?

– Понятия не имею. Она снимала квартиру с полгода, а потом съехала. Мама говорила, оставила ключи на столе и деньги, даже не попрощалась. Мама тогда очень обиделась.

– А ее никто не спрашивал? Может, кто-то ее искал? – спросил Добродеев.

– У меня не спрашивали, а мама не говорила.

Монах вдруг сказал:

– Можно я пройду по квартире?

– Он хочет почувствовать… – пояснил Добродеев. – Очень сильный экстрасенс.

– Я вам все сейчас покажу! – вскочила Муся.

Монах потрогал себя за бороду, уставился ей в глаза и молча покачал головой. Поднялся и вышел из гостиной.

– Он работает один, – понизил голос Добродеев. – Если что-то было, он почувствует.

Костя разлил водку по рюмкам:

– За успех!

– …Ты ее здорово напугал, – сказал Добродеев, когда они уже покинули гостеприимный дом новых знакомых. – Муся даже побледнела. По-моему, она тебе не поверила. Я уверял, что все чисто, видимо, тот человек с письмом ошибся, а на ней лица не было. Я пообещал ей абонемент на свои лекции.

– Про барабашек? Слишком сложно, Лео, много вранья.

– Много, мало… И чего мы добились, Христофорыч?

– Мы узнали, что восемь или девять лет назад была девушка, приезжая, звали Ляля, а потом внезапно исчезла, даже не попрощавшись. Мы уже знаем, что она высокая, блондинка…

– Это мы и так знали. Разве Речицкий не описал ее?

– Ты прав, мы это уже знали. Речицкий ее имени не помнит. Сказал, вроде Лида. Не то Ляля, не то Лида.

– В каком же он был состоянии, когда они встретились?

– В каком… У него была деловая встреча, договорились, обмыли… Сам понимаешь. Речицкий был в состоянии грогги, потому и не помнит ничего. А может, барышня сыпанула ему какой-то дряни.

– А что теперь?

– Нам нужна ее фотография. Звони адвокату, может, он достал запись. Нужно узнать ее имя. А там посмотрим.

– Может, ее до сих пор ищут…

Монах передернул плечом и не ответил.

Сказал после паузы:

– У нее застрял каблук, он вытащил его, и они зашли в бар. Бар он помнит, на Каштановой, несколько кварталов от Космонавтов. Что-то космическое, не то «Космос», не то «Аэлита». Пошли поищем. Он сказал, там еще была заброшенная пожарная каланча рядом.

Бар существовал до сих пор и назывался «Байк-болид». С тематическим интерьером: плакаты рогатых байков и парней в красных и черных шлемах, яркие афиши, программы и названия гонок.

К разочарованию Добродеева, бармен, мужчина лет тридцати, газеты «Вечерняя лошадь» не читал даже в Интернете, и удостоверение не произвело на него большого впечатления.

– Журналистское расследование, – важно сказал Добродеев. – Розыск человека. К вам лет восемь назад часто заходила девушка, блондинка, высокая… Однажды вы вызвали ей такси, она была не одна.

– Да их тут хоть пруд пруди! – ответил бармен. – Все высокие, все блондинки. Других не держим. Я и вчерашних не помню, не то что столетней давности. Как ее хоть звали?

– Ляля. Или Лида.

– Ляля или Лида? – Он задумался.

Монах и Добродеев затаили дыхание.

Бармен покачал головой:

– Не припомню, извините.

– А как назывался ваш бар восемь лет назад? – спросил Монах.

Парень рассмеялся:

– «Аэлита»! Представляете?

– Может, она вовсе не Ляля и не Лида, – сказал Добродеев, когда они вышли. – Похоже, облом. Вообще, дурацкая затея, что он может помнить через столько лет!

– Потряси Рыдаева, это все, что у нас есть, – сказал Монах…