Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев Страница 40

Максимов нахмурился. Ему всегда не нравилась чрезвычайнаясекретность. За этим всегда скрывалась очередная пакость их ведомства. Но онпонимал, как важна их работа для всей страны, и при таком раскладе всегдастарался выполнить свою часть работы на «отлично».

— Какая категория допуска заинтересованных лиц? —спросил Нилин.

— Никакой. Во все детали будут посвящены лишь несколькочеловек, — быстро ответил заместитель директора СВР.

— А наши семьи? — уточнил Максимов.

— Вы позвоните им из моего кабинета по очереди и расскажетео срочной зарубежной командировке. Лучше куда-нибудь в Африку, чтобы вас непросили ничего привезти, — мудро добавил в конце заместительдиректора. — Как только я получу ваше согласие, я сразу передам вамматериалы нового дела. Итак, я жду.

Это тоже была традиция. Здесь ничего не делали бездобровольного согласия самих офицеров. В центральном аппарате разведчиковстарались уважать интересы каждого профессионала.

«Лучше бы дал сразу», — подумал снова Максимов, ноничего не сказал.

Вошедшие переглянулись.

— Согласен, — сказал Нилин.

— Да, — произнес Максимов.

Третий офицер просто кивнул головой.

— Вот материалы, — показал на папку заместительдиректора СВР. — Это все, что у нас есть в данный момент по Кубе. Втечение более чем тридцати лет они были нашими союзниками и друзьями. Но, судяпо всему, на Кубе назревают события, которые могут в ближайшее время отвернутьот нас Остров свободы. Наша задача — суметь прореагировать адекватно переменами, если возможно, направить этот процесс в более управляемое русло. Кубу терятьмы не хотим, но и оставаться такой, какой она была, страна больше не может.Повсюду идут перемены, и нужно уметь приспосабливаться к новым условиям в мире.

Кажется, они собираются сдавать Кубу, подумал Максимов.Видимо, то же самое подумали и остальные, если сидевший перед ними заместительдиректора вдруг занервничал.

— Нужно понимать, что существуют приоритеты страныпрежде всего. Мы должны думать о тяжелом положении нашего народа, в котором мыоказались. Во всем мире однозначно считают, что Куба по-прежнему держитсятолько за счет нашей поддержки. Кроме всего прочего, многие просто не принимаютболее несколько романтический режим Фиделя Кастро. Вы все специалисты, и вашисправки есть в этой папке. И вы все трое, независимо друг от друга, дали почтиединодушное заключение, что на Кубе необходимы перемены. Экономический анализгруппы майора Максимова, политический анализ подполковника Нилина и, наконец,ситуационный анализ с места подполковника Данченко убеждают нас в правильностинаших шагов. Вопросы есть?

— Мы будем иметь конкретно поставленную задачу, —спросил все время молчавший Данченко, — или работать в режиме свободногопоиска?

— Вы будете совмещать оба этих варианта, —подумав, ответил заместитель директора, — вы будете иметь определеннуюдату, до которой вам надлежит выработать рекомендации относительно поставленнойзадачи.

— А конечная цель — полная смена режима? — уточнилНилин.

— Нет, — быстро ответил их собеседник, —тогда нам не нужно было принимать вообще никаких усилий. Достаточно простодестабилизировать режим, и он рухнет. Без всякого нашего вмешательства. Такуюзадачу мы, конечно, не ставим. Речь идет о замене самого Фиделя Кастро на… ну,скажем, более приемлемую для всего мира фигуру.

«Сказал бы лучше для Международного валютного фонда и дляСША», — с неожиданной злостью подумал Максимов. Он помнил, как однажды,совсем мальчиком, видел триумфальный приезд Фиделя Кастро в Киев. Тогда оноставался в Киеве с родителями и ему было всего одиннадцать лет. Отец посадилего на плечи, чтобы сын лучше видел того, о котором писали все газеты мира. Вначале шестидесятых имена Фиделя Кастро и Че Гевары были символами мужества,чести, революционной романтики. Их характерные лица рисовали на заборах и домахпочти всех стран мира. Их имена служили маяками для тысяч молодых людей,выбирающих себе дорогу в жизни. Справедливости ради следует признать, что средитех, кто увлекся левым революционным движением, были не только бескорыстныереволюционные романтики. Среди них были и ультралевые «Красные бригады» вИталии, наводившие ужас на Европу в начале семидесятых, и печально известнаягруппа «Баядера», превратившаяся в банду террористов, и такие одиозные фигуры,как Карлос Рамирес Ильич, ставший олицетворением безумного терроризма левыхрадикалов. Но если в океане водятся акулы, это еще не значит, что сам океангубителен для людей.

Высшим пиком революционной романтики станет год тысячадевятьсот шестьдесят восьмой, когда миллионы людей выйдут на улицы, протестуяпротив бессмысленной вьетнамской войны, когда студенты Франции выступят противавторитаризма даже такого великого человека, как де Голль, когда выстрелы,прозвучавшие в Америке, оборвут жизни Роберта Кеннеди и Мартина Лютера Кинга,когда первые советские диссиденты выйдут на Красную площадь, протестуя противподавления «пражской весны», когда в Чехословакии будет сделана первая вистории попытка мирным путем поменять казарменный социализм постсталинскогообразца на общество, где права и свободы человека будут не простодекларированы. И началом этому пику станет революция на Кубе, станут бородатыелица «команданте», под которыми будут совершаться революции в ЛатинскойАмерике, освобождаться колонии в Африке, вестись освободительные войны в Азии.Имя Фиделя Кастро каким-то невероятным образом облагородит сам социализм,доказывая, что в его системе могут существовать не только монстры типа Берии иПол Пота, не только непримиримые старцы с желтыми лицами из брежневскогоПолитбюро, но и такие яркие романтические фигуры, как Фидель Кастро.

И если Брежнева или Суслова на стене мог нарисовать толькоабсолютно больной человек или с единственной целью — для карикатуры, то портретбородатого «команданте», украшающий многие дома и улицы городов, был портретомпоистине революционного бога, сумевшего вдохнуть новую жизнь в уже начавшуютускнеть идею.

И тогда, в Киеве, именно такими восторженными глазами юногопионера, только что повязавшего красный галстук и торжественно принятого налинейке отряда, маленький Саша смотрел на бородатого героя, проходившего такблизко от него. Отец, поднявший его на плечи, был спортсменом, бывшимбоксером-тяжеловесом, и заметно выделялся в толпе. Фидель, шедший сквозь живойкоридор, вдруг остановился, заметив поднятого на плечи мальчика, и, неожиданносняв свой берет, надел его на голову ребенка под бурные восторги окружающих.

Много лет хранил этот берет Саша Максимов как свой самыйдорогой, самый любимый сувенир. С именем Фиделя Кастро он шел на комсомольскиестройки, вступал в партию, выбирал себе трудную профессию разведчика. Он былуже кандидатом наук, успешно защитившим свою диссертацию после окончанияэкономического факультета киевского Института международных отношений, когдаего пригласили на работу в КГБ. Это было в начале восьмидесятых. Он работалсначала в Шестом управлении КГБ, отвечающем за экономическую контрразведку ипромышленную безопасность страны, а с восемьдесят восьмого был переведен вПервое главное управление КГБ СССР, в управление разведывательной информации, вотдел, занимающийся экономическим анализом различных стран.