Истина - Эдуард Хруцкий Страница 4

— «Москвич» тебя устраивает, только у приличных людей или «вольво», или «мерседес».

— Значит, я неприличный.

Игорь вышел из квартиры и хлопнул дверью.

Через несколько дней ему позвонила какая-то дама и сказала, что он должен отдать ей тысячу шестьсот рублей. Алла купила-таки дубленку. Он отдал ей, но предупредил жену, что делает это в последний раз.

— Тогда найди себе другую. Таких женщин, как я, надо содержать соответственно, — ответила зло Алла и уехала демонстрировать покупки в Букуриани.

То же самое сказала ему по телефону ее мать, добавив, что каждый выбирает женщину по средствам.

Потом начались скандалы, ее неприходы домой. А потом он съехал на дачу. Вот и все. А дальше — Сергей, у которого, видимо, есть средства.

Игорь встал, побрился, быстро сварил кофе. Все равно надо работать.

Тем более что он, видимо, нашел разгадку гибели разведгруппы.

Игорь посмотрел на часы: 6.56. Пора. Он вышел на террасу.

Ему мешали кусты орешника. Осторожно, очень осторожно он надломил ветку. Теперь терраса была видна.

Дверь открылась, и на террасу вышел Бурмин. Он хорошо видел его. Очень хорошо.

Бурмин сел, закурил, вставил в каретку машинки чистый лист бумаги. Задумался.

«Думай, думай», — внутренне усмехнулся он и положил ствол пистолета на рогулинку.

Он вел им, совмещая прорезь с мушкой, и наконец ее беспощадная точка воткнулась в висок Бурмина.

И тогда он нажал на спуск…

«Возьми меня с собой…»

Музыка жила в ней сама по себе. И Лиза шла по дорожке вдоль заборов, пританцовывая в такт мелодии.

Утро-то какое! Счастье, а не утро. И ее ждут. Обрадуются ей писатель Бурмин и генерал Архипов, обрадуются и будут пробовать молоко и хвалить Лизу. Хорошо все-таки, что они завели корову. И деньги, и людям радость.

Вот она, дача, где живет Бурмин. Калитка отворена. Лиза посмотрела на часы — восемь без семи. Только вот машинка не стучит. Видать, думает.

— Игорь Александрович! — крикнула Лиза. — Молочко пришло.

Она перехватила бидон и зашагала к даче. Поднялась по ступенькам…

Сначала она подумала, что Бурмин спит лежа на полу, но потом увидела чернеющую лужу и поняла, что это кровь.

— Ты чего, Лизавета? — крикнул Архипов.

— Там… — Лиза говорила спокойно, только руки у нее тряслись и побледнела она так, что загар казался наклеенной на лицо прозрачной бумагой.

— Что? — спросил Архипов.

— Убили. — Лиза села.

— Кого? — подошел Михеич.

— Бурмина.

— Стой здесь, — скомандовал Михеичу Архипов, — никого не впускай.

— Слушаюсь, товарищ генерал.

Они вновь были на службе, вновь перед лицом смерти, а значит, опять стали солдатами.

Архипов пошел к даче, и Михеич видел его прямую спину и вспомнил, что генерал никогда не наклонялся, когда шел в атаку.

Архипов вернулся сразу.

— Что, товарищ генерал?

— Застрелили. Никого не пускай. Я пошел звонить. Михеич посмотрел на часы: 8.19. Он закурил и встал, закрыв спиной калитку.

Через двадцать минут у калитки остановился милицейский газик.

Он гнал машину по шоссе, потом свернул на узкую проселочную дорогу.

Вот так, все просто. Нажал на спуск, и точка. Он забрал на даче все, что было нужно. Все. А главное, взял список людей, с которыми говорил Бурмин. Три человека. Значит, еще три раза сделать то же самое. Ничего, он сделает. Война многому учит. А милиция пускай ищет.

Машину затрясло на ухабах. Деньги берут, а дорогу сделать не могут.

Вот они, дачные домики, разбросаны в лесу.

Он подъехал к воротам, вылез из машины, открыл калитку. Огляделся, соседние домики пустые. Они были такими, как и его, — летними.

Пистолет он спрятал в гараже, в тайнике. Потом переоделся. Снял с себя все. Растопил печку, опять пошел в гараж, облил бензином брюки, носки, белье, пиджак, туфли и, завернув их в полиэтиленовые мешки, сунул в печь.

В ее глубине что-то ухнуло, и пламя взялось жарко и яростно. В комнате противно запахло палеными тряпками и резиной.

Он подождал, когда прогорит печка, выгреб пепел и выбросил его на участок.

Всё. Теперь очередь за машиной.

По дороге в город он утопил в пруду свой кейс, а из первого же телефона-автомата позвонил в автокомиссионный магазин. Тем более на работе он сказал, что продает машину и будет позже.

Фокина вчера они взяли в Серпухове.

Лихой вор-домушник Женька Фокин с нежной кличкой Миленький вышел из подъезда обыкновенного панельного дома, где на пятом этаже он снимал двухкомнатную квартиру, и направился в гастроном. Но не судьба была Миленькому побаловаться поутру любимым шампанским. Не судьба. Олег взял его под руку, а с другой стороны пристроился Гриша Крылов.

— Тихо, Женя, — улыбаясь, сказал Олег. — Тихо. Иди к машине.

В РУВД Миленький грохнул об пол сумкой и сказал раздумчиво:

— Начальник, ты хоть и не старый, но должен же иметь снисхождение к моему порочному образу жизни, пошли мента за шипучкой.

— Не положено, Фокин. Теперь тебе лет десять по утрам холодную воду пить.

С утра Олег Наумов писал план мероприятий по ликвидации группы Фокина. Олег знал Фокина. Первый раз, совсем еще зеленым оперативником, он брал его на станции Тайнинская. В тот раз Фокин залез на дачу зубного врача Альтмана.

Тогда ему пришлось побегать за ним. Женька был молод и здоров. Догнал его Олег в чахлом лесочке у станции.

А на допросе Женька лениво процедил сквозь зубы:

— Тебе, начальник, не блатных, а бабочек ловить… Телефон молчал. Документ писался легко. И Наумов почти покончил с ним, но через две минуты открывался буфет, и Олег решил первым прорваться к стойке.

Но сегодня день был поистине удивительным. Обычно перед открытием у дверей буфета толпились девицы из различных отделов и машбюро. Казалось, что они приходят на работу только затем, чтобы выпить как можно больше кофе. Сегодня же никого. Олег подошел к стойке, поздоровался с буфетчицей Зиной, молодой, яркой блондинкой.

— Кофе, салат мясной и два бутерброда с колбасой.

— Что, жена уехала? — посмотрев на него, спросила Зина.

— А ты откуда знаешь?

— Глаз у вас, мужиков, другой становится. Шалый. Она усмехнулась, одернула халат и затрещала на счетах.

— Тебе бы, Зина, с твоей интуицией в следственное управление. А жены у меня пока нет.