Проклятое наследство - Иоанна Хмелевская Страница 4

Баська немного помолчала, а потом я услышала ее запинающийся голос:

— Подожди, я, пожалуй, и вправду выпью воды.

Пока она пила, я закурила сигарету и принесла пепельницу. Похоже, сейчас кое-что узнаю.

— Расскажи мне все еще раз с самого начала, — потребовала Баська. — По правде говоря, я ничего не поняла.

Я рассказала ей обо всем по порядку, не вдаваясь в подробности и пока без комментариев.

— И это правда? — допытывалась потрясенная Баська. — Ты уверена, что он убит насмерть?

— Насмерть. На его месте даже носорог был бы убит насмерть. Да скажи же наконец, кто он такой и почему звонил мне?

— Ну как тебе сказать? Обыкновенный человек. Работал в садово-огородном кооперативе, разводил шампиньоны. Знаю я его давно, лет двадцать пять. Звезд с неба не хватает, но человек порядочный, очень добрый и покладистый, если тебе требуется кем помыкать, то Дуткевич как раз подходит.

— Подходил, — поправила я. — Теперь он уже ни для чего не подходит. А откуда у него мой телефон?

Подумав, Баська сказала:

— Возможно, от меня. Целый месяц он мне проходу не давал, просил твой телефон, мол, обожает тебя и жаждет того... заверить в этом самом... ну, в совершенном уважении. Наверное, я в конце концов и дала твой телефон.

— Он и заверил. Прямо скажем, оригинально. Ты считаешь, что в предсмертную минуту он пожелал поговорить именно со мной?

— Очень может быть. Уже известно, кто его убил?

— Пока ничего не известно. Баська, для меня главное — узнать, почему он позвонил мне. Об этом меня спрашивает милиция, и я должна им что-то ответить. Послушай, а не могло получиться так — он хотел позвонить тебе и просто ошибся? Ведь бывает, в панике набрал не тот телефон, мы с тобой подруги, вот и перепутал со страху.

— Ты права. А могло быть и так, что он даже звонил мне, но меня весь день не было дома, мы с Павлом вернулись уже за полночь. И тогда он позвонил тебе.

— А он знал, что вы бываете у меня?

— Он знал, что мы можем быть или в кино, или на бегах, или в Виланове, или у тебя, или еще где-нибудь, но из всех этих мест только у тебя есть телефон. Представляю, как ты обрадовалась!

— Безумно! Но я уже немного привыкла к необыкновенным событиям. А ты не представляешь, почему он мог бы звонить тебе?

— Так уже двадцать пять лет, что бы у него ни случилось, он всегда звонит мне. Я уже привыкла. А ты только меня осчастливила или еще кого-нибудь?

— Еще Гавела. Так что ты в хорошей компании.

— Очень приятно. А кто этот Гавел?

— Наш отечественный бизнесмен высшего класса. Я тебе рассказывала о нем. Да ты его знаешь, я как-то вас на улице познакомила, помнишь, огромная лысина и морда веселого хулигана?

— А, вспомнила. Он-то тут при чем?

— Понятия не имею. У покойника был записан номер его телефона.

Баська издала звук, как будто захлебнулась водой, которую я ей посоветовала выпить. Я удивилась и забеспокоилась.

— Не пей, когда говоришь. И не переживай так. В конце концов, не каждый день убивают наших знакомых...

— Подожди! — прервала меня Баська. — Ты говоришь, у Вальдемара был записан номер его телефона? Где записан?

— В записной книжке, недалеко от твоего. Кажется, на следующей странице. Они что, знакомы?

Судя по звукам, Баська жадно пила воду. Наконец она отозвалась:

— Не знаю. До сих пор я думала, что нет. То есть я хотела сказать, ничего об этом не знаю. То есть откуда мне знать, кого мог знать Вальдемар? И вообще, что за идиотизм — звонить тебе!

Я с ней охотно согласилась и, желая выяснить все до конца, спросила:

— Значит, и о тех двоих ты тоже ничего не знаешь?

— О каких двоих?

— Он ведь прошептал мне в трубку: «Опять эти двое». Из чего я поняла, что его прикончили знакомые. Ты их знаешь?

— Не знаю, знаю ли. Никто из моих знакомых не предупредил меня, что собирается пришить Вальдемара. Может, покойный вращался в неподходящем обществе, откуда мне знать? Я вращаюсь в подходящем.

— Ты давно его видела?

— Совсем недавно, несколько дней назад.

— И как он выглядел?

— Обыкновенно, совсем не напоминал жертву преступления. Послушай, у меня замерзли ноги. И пожалуй, я не очень люблю отвечать на вопросы в такую пору.

Я утешила ее, сказав, что милиция начнет их задавать не раньше семи утра. Баська чертыхнулась, и я решила оставить ее в покое и отключилась. Не потому, что пожалела или вспомнила наконец о своем хорошем воспитании, а просто надо было подумать.

Разговаривала Баська со мной как-то странно, не так, как всегда. Понятно, это отчасти объяснялось и тем, что я разбудила ее среди ночи, и тем, что вряд ли кому приятно узнавать о трагической гибели своих знакомых даже в более подходящее время. Но нет, тут что-то другое. Она говорила со мной как-то... неискренне. Вот именно — неискренне. Фальшивая нота прозвучала где-то в середине нашего разговора и удержалась до конца. Она хотела что-то скрыть от меня, но что? Расспрашивала очень мало, не заинтересовалась ни подробностями преступления, ни самим погибшим. Лишь одно обстоятельство явно задело ее за живое — телефон Гавела. Почему?

Я чуть было не позвонила Гавелу, чтобы спросить, не знает ли он Дуткевича, да вовремя опомнилась. Гавел — последняя из странностей. А вокруг меня уже столько этих странностей накопилось, что давно пора разобраться с ними. Просто сесть и хорошенько подумать. Такой способ понять непонятное наверняка лучше, чем разговоры с людьми, — во-первых, потому что люди не всегда скажут правду, во-вторых, такие разговоры вряд ли будут одобрены майором. Итак, попробую по порядку.

Как я ни старалась, разложить все по полочкам мне не удалось. Память упорно подсовывала все события без разбору, независимо от того, имеют ли они хоть отдаленную связь с покойным Дуткевичем, Баськой и Гавелом. Единственное, что мне удалось выявить, так это хронологию событий. Увы, только хронологию...