Проксима созвездия Лжи - Аркадий Гендер Страница 4

— Ну, вот и славно. Наш «главный» гриппует, поэтому на этой неделе редакционного совета не будет. Придется вам набраться терпения до следующей среды, ладно?

— Ладно, чего уж, потерпим, — выдавил из себя первую связную фразу Федор.

— Отлично! — гулко воскликнула Даша. — Тогда вы мне звоните в среду после обеда, часика в четыре, в пять. Я думаю, к тому времени все уже случится.

— А чего должно случиться-то? — совсем уже придя в себя, решился на вопрос Федор.

— Как, чего? — не поняла Даша. — На редакционном совете принимается решение о том, подписывается книга к печати, или нет. Конечно, никто мое мнение оспаривать не будет, но — официоз, знаете ли.

— А-а, — содержательно прокомментировал информацию Федор. — Ясно.

— А вы, Александр, похоже, автор еще совсем молодой? — хмыкнула в трубку Даша. — Это у вас какая по счету книга?

— Да первая, однако, — чуть не поперхнулся, услышав обращение к себе по вымышленному имени, Федор.

— Надеюсь, не последняя! — воскликнула Даша. — У вас получается, вам обязательно нужно писать!

— Значит, буду, — не стал спорить польщенный Федор, чувствуя, что беседу на эту тему мог бы поддерживать бесконечно долго.

— Да, и еще мне нужны ваши данные, — бесцеремонно увела разговор в сторону Даша.

— Какие данные? — не понял Федор.

— Для авторского договора, — тоном терпеливой училки младших классов пояснила Даша, — Фамилию и имя я знаю, нужно отчество, прописка, ну, и все прочее.

— Вообще-то, я пишу под псевдонимом, — признался, почему-то краснея, Федор.

— А гонорар вы будете тоже под псевдонимом получать? — съехидничала Даша. — Бухгалтерия деньги выдает по реальным паспортным данным.

— А что, и гонорар будет? — воскликнул Федор.

— А как же? — удивилась Даша. — Написали — получИте! Конечно, миллионером с одной книги вы не станете…

— Но хоть на банкет-то по такому поводу хватит? — перебил редакторшу разошедшийся Федор.

— Если для узкого круга лиц, то и не на один, — понизив голос чуть не до инфразвука, со смехом уверила Федора Даша.

— Ну, тогда — записывайте! — махнул рукой Федор, доставая паспорт.

В ответ Даша сообщила Федору свои редакционные телефоны, и они распрощались. Только выключив трубку, Федор понял, насколько он счастлив.

Сегодня было утро той самой долгожданной среды. Как в институтские времена перед экзаменом, Федор особенно долго скреб себя бритвой и особенно тщательно драил зубы щеткой. В завершение утренних процедур он по армейской привычке умылся ледяной водой и, оставшись чуть меньше, чем обычно, недовольным своим отражением в зеркале, вернулся на кухню. Чайник как раз вскипел, и конфорка раскалилась докрасна. Федор достал пачку кофе, автоматически отметил, что напиток заканчивается, засыпал четыре чайных ложки ароматного порошка в турку, залил кипятком и поставил на плиту. Через несколько секунд кофе вспенился в узком горлышке шапкой мелкопупыристой пены, до ужаса напоминающей знаменитую прическу Анжелы Дэвис, и Федор снял турку с плиты. Прежде, чем быть налитым в чашку, напитку нужно было пару-тройку минут отстояться, и во время этой паузы в годами отработанном утреннем ритуале Федор Ионычев обычно включал стоящий на подоконнике маленький телевизор, чтобы посмотреть новости.

В стране и в мире творилось все одно и то же — разбивались машины и самолеты, люди убивали друг друга в войнах и на бытовой почве, планета Земля насылала на своих неразумных детей землетрясения, цунами и прочие мелкие беды. От льющейся с экрана безнадеги Федора аж передернуло. Решив посмотреть что-нибудь более жизнерадостное, он фехтовальным выпадом простер в сторону «ящика» руку с пультом. Последнее, что он увидел по новостному каналу, был сюжет о том, что на Таджикско-Афганской границе задержали целый караван с героином и фальшивыми долларами, причем качество последних оказалось настолько высоким, что подделки беспрепятственно проходили через любые детекторы. Лишь информация от самих проводников, в один голос заявивших, что везли фальшивки, заставила видавших виды пограничников усомниться в подлинности купюр. Федор хмыкнул, поражаясь искусности неизвестных фальшивомонетчиков, и переключил программу. И тут же резко обернулся, почувствовав спиной чей-то взгляд. В дверях кухни, накинув на плечи одеяло, стояла Ирина.

— Ой, Ир, ты меня напугала! — улыбнулся жене Федор. — Доброе утро! Чего не спишь?

— Сам вскочил ни свет, ни заря, — не отвечая на приветствие, констатировала, хмуро прищурившись на мужа, Ирина. — Куда собрался-то в такую рань? На свидание?

Ни на секунду не допуская, что Ирина может его ревновать, Федор пропустил жёнину реплику мимо ушей, и только кротко улыбнулся, давая понять, что шутку оценил.

— Да нет, просто не спится что-то, — пожал он плечами, помедлил и добавил: — Сегодня — я говорил тебе, если помнишь, — книжку мою должны к печати подписать…

Не закончив фразу, Федор замолчал, ожидая реакции Ирины. Скепсис жены по поводу своего писательства Федора ужасно огорчал, и он не оставлял надежды это положение дел рано или поздно изменить.

— Я впечатлена! — не скрывая сарказма, фыркнула в ответ Ирина, давая понять, что за последние полгода ее отношение к «бредням» мужа существенных изменений не претерпело.

— Даже гонорар обещали заплатить, — стараясь не обращать внимание на Иринино ехидство, выбросил на стол тщательно скрываемый им ранее козырь Федор, но, похоже, сделал этим только хуже.

— Не так деньги надо зарабатывать, Ионычев! — повысила голос, уперев руки в боки Ирина. — Не так!

— Ты, конечно, знаешь, как? — позволил себе легонько съехидничать Федор.

— Я — знаю! — безапелляционно ответила Ирина, поставив жирный акцент на слове «я».

Эти ее слова прозвучали так, что если Ирина до сих пор еще не стала зарабатывать истинно больших денег, то это точно случиться в самом ближайшем будущем. Хотя справедливости ради приходилось отметить, что на своих двух работах Ирина и теперь получала в совокупности побольше того, что приносил в семейный бюджет Федор.

Он смотрел на Ирину, стоявшую с решительно нахмуренными бровями и сжатыми губами в позе мальчишки-драчуна, готового кинуться в свалку, и думал о том, какая все-таки его жена красивая! С точки зрения общепринятого разделения женских типов «по мастям» Ирина была, разумеется, блондинка, но на этом возможность описать ее красоту общепринятыми штампами и исчерпывалась. Ее волосы были не просто светлые, — они имели удивительный оттенок, который в зависимости от освещения менял их цвет от соломенного до русого. В чертах ее удлиненного лица угадывались и европейские, и славяно-скифские предки, а глаза могли быть по настроению и небесно-голубыми, и серо-стальными. Очаровательная юная девушка, какой была Ирина, когда они познакомились, к ее нынешним тридцати четырем стала восхитительной зрелой женщиной, как свежий тугой бутон, распустившись, превращается в ослепительную розу. Причем несмотря на то, что и беременность, и роды прошли тяжело, и кормила Полинку своим молоком Ирина чуть не до двух лет, ей удалось не набрать ни килограмма лишнего веса, а ее грудь осталась по-прежнему остроконечной и упругой. В течение всех последних без малого одиннадцати лет, что они были знакомы, Федор не уставал поражался тому, насколько же Ирина красива! Безусловно, она была самой красивой женщиной в его жизни, самой яркой звездой в созвездии тех, кого он когда-либо любил. Эдакой, выражаясь языком астрономов, Альфой Любви. Но последнее время Федор все чаще ловил себя на мысли, что, пожалуй, жена даже слишком красива и ярка для него. Может быть, такие мысли приходили ему в голову потому, что все реже глаза жены при взгляде на него были нежно-голубыми, и все чаще — холодно-серыми.