Медаль за убийство - Фрэнсис Броуди Страница 4

Когда дежурный на платформе дал свисток к отправлению поезда от станции Лидса, я достала из сумочки книгу. Но тут же дверь вагона распахнулась. Клуб дыма с платформы смешался с запахом фиалок. Смутно знакомая мне дама лет сорока с изящной фигурой, пробормотав с облегчением, что она успела сесть в поезд, сложила зонтик от солнца кремового цвета и расстегнула верхнюю кнопку зеленого атласного жакета.

– Ох, как же жарко сегодня, – произнесла она, устраивая под ногами свои сумку и пакеты, раскладывая мелкие вещицы на противоположном сидении.

Тяжело вздохнув, она опустилась на свое место, достала из сумочки венецианский веер, отделанный слоновой костью и шелком, и принялась им обмахиваться.

Паровоз дал гудок к отправлению.

Конечно! Этот изысканный тонкий профиль, гладко зачесанные назад волосы, изящные туфельки. Женщина-бельгийка играла в том любительском спектакле, на котором мне довелось побывать вечером. Режиссер спектакля, яркая дама, с которой я познакомилась на одной вечеринке, упросила меня сфотографировать труппу. Это оказалось приятной задачей. Моя фотокамера просто в них влюбилась.

Эта бельгийка и ее муж играли английского олдермена ^[7] и его жену. Она несколько переигрывала, чтобы больше походить на решительную матрону. Мэриэл, режиссер, с которой я познакомилась, сказала, что они много репетировали, и порой их дикция была воистину превосходна.

Женщина почувствовала мой взгляд, когда я пыталась вспомнить ее имя, и тоже меня узнала.

– Ах, вы ведь фотографировали нас, миссис…

– Шеклтон. А вы играли в пьесе роль жены олдермена, но в реальной жизни вы…

– Ах, в жизни, в реальной жизни… Чересчур много всего. Но да, я мадам Гиртс. Оливия Гиртс. Пожалуйста, угощайтесь, это «Пармские фиалки» ^[8].

Вообще-то я предпочитаю грушевые леденцы, но лучше появиться в Харрогейте со свежим дыханием.

– Благодарю вас.

Будет ли выглядеть бестактно, если я прекращу разговор с ней и продолжу свое чтение? Она улыбнулась и сама ответила на непроизнесенный мною вопрос:

– Я вижу, вы как раз читаете сценарий нашей пьесы. «Анна из “Пяти городов”» ^[9].

– Да, но только одну главу. Мне было интересно, каким образом Мэриэл переложила эту пьесу для вашего спектакля. Думаю, это непростая задача.

Мадам Гиртс снова заработала своим веером.

– Не стану вас отвлекать. Пожалуйста, продолжайте чтение. Я буду смотреть в окно.

Когда мы приближались к Харрогейту, я захлопнула книгу.

– Как ужасно! Здесь же совершенно другая развязка. Ведь один из персонажей повесился.

– Эту сцену просто выбросили. И мы теперь не видим, как его сын перерезает веревку, на которой тот висит. – Мадам Гиртс вздохнула. – Несчастный человек. Но эта героиня пьесы – просто скучная и неинтересная девчонка. Я бы хотела встряхнуть ее: скажи же, заговори! Постой за себя!

Ее слова меня рассмешили. Я совершенно точно знала, что она имела в виду.

«Анна из “Пяти городов”» – это история современной Золушки, но только без доброй волшебницы. Анна – дочь скупца. В свой двадцать первый день рождения она получает наследство, но распоряжается им ее скупой отец. Сама же она не осмеливается потратить и цента. Анна собирается выйти замуж за посещающего ее город бизнесмена. Слишком поздно она понимает, что ее сердце отдано молодому неудачнику Вилли Прайсу, сыну ее разорившегося арендатора. В отчаянии старый мистер Прайс кончает жизнь самоубийством. В моем кратком пересказе эта пьеса звучит мелодраматично, но в ней пульсирует настоящая жизнь. Настоящим богатством Анны является ее внутренний мир. Ее чувства прекрасны и возвышенны, полны искреннего отвращения к лицемерию. Но она не может облечь свои мысли в слова, даже в душе. Да, далеко не самый легкий материал для постановки на сцене.

Мадам Гиртс убрала свой веер в сумочку и застегнула ворот жакета. Поезд, скрипнув тормозами, остановился у платформы. Она придвинулась ближе и взяла мои руки в свои ладони. Сначала я подумала, что так она выражает сочувствие в связи с душераздирающим концом этой пьесы, но она пристально взглянула мне в глаза и попросила:

– Пожалуйста, не говорите ни одной живой душе, что я была в этом поезде. – И хотя мы находились одни в купе, она понизила голос до едва слышного шепота: – Как замужняя женщина, вы же знаете, что лучше всего держать в тайне маленькие женские проблемы со здоровьем. Видите ли, мой муж, мсье Гиртс… Если он узнает, что я ездила на поезде в Лидс, то обязательно все превратно поймет. Он так ревнив… Всегда вопросы, где ты была, с кем встречалась, что делала. Ах! Вы не можете себе представить…

Я улыбнулась:

– Я и не думала упоминать, что встретила вас. Поверьте, я не пророню ни слова.

Мадам Гиртс доверительно склонилась ко мне.

– Ах, вы благородная женщина. Вам…

К счастью, именно в этот момент станционный служитель открыл дверь в наше купе, тем самым спасая меня от новых медицинских секретов.