Если наступит завтра - Сидни Шелдон Страница 4

Вдвоем они сидели на кушетке перед ней.

Господи, почему я чувствую себя будто нахожусь на допросе у инквизиции? Трейси как будто услышала голос матери: «Детка, Бог никогда не подкинет тебе что-либо, с чем ты не смогла бы справиться. Просто сделай хотя бы один шаг.»

Первым шагом Трейси была слабая улыбка, которая все испортила, потому что в этот момент она почувствовала, что петля на чулке доползла аж до колена. Она попыталась прикрыть ее руками.

– Итак! – голос мистера Стенхоупа стал сердечнее. – Вы с Чарльзом хотите пожениться.

Это слово хотите обеспокоило Трейси. Наверняка Чарльз говорил им, что они собираются пожениться.

– Да, – ответила Трейси.

– Вы познакомились с Чарльзом совсем недавно, не так ли? – спросила миссис Стенхоуп.

Трейси опять почувствовала, как всколыхнулась обида. Да, я была права, это действительно похоже на инквизицию.

– Достаточно долго, чтобы понять, что мы любим друг друга, миссис Стенхоуп.

– Любите, – пробормотал мистер Стенхоуп.

Миссис Стенхоуп сказала:

– Прямо говоря, миссис Уитни, новость Чарльза была чем-то вроде встряски для меня и его отца.

Она улыбнулась.

– Конечно же, Чарльз рассказал Вам о Шарлотте? – Глядя на выражение лица Трейси, она добавила:

– Понятно. Ну, так они с Чарльзом выросли вместе. Они всегда были близки.

– Откровенно говоря, все ждали, что они объявят о своей помолвке в этом году.

Не было необходимости описывать Шарлотту. Трейси и сама могла ее представить. Живет рядом. Богата, из того же общества, что и Чарльз. Лучшие учебные заведения. Любит лошадей и выигрывать призы.

– Расскажите, пожалуйста, о своей семье, – предложил мистер Стенхоуп. Господи, Боже мой, да это же сцена из последнего фильма, который мы смотрели. Я как героиня Риты Хэйворт, в первый раз встречаюсь с родителями Кэри Гранта. Мне просто необходимо выпить. Во всех старых фильмах дворецкий всегда приходит на помощь в затруднительных положениях со спасительным подносом.

– Где Вы родились, дорогая? – спросила миссис Стенхоуп.

– В Луизиане. Мой папа был механиком.

Не было никакой необходимости добавлять это, но Трейси уже не могла сопротивляться. Черт с ними. Она всегда гордилась отцом.

– Что за фирма, в которой он работал, – какая-нибудь промышленная компания?

– Выхлопные трубы и другие детали.

Мистер и миссис Стенхоупы переглянулись и в унисон сказали:

«Понятно».

Трейси вся напряглась. Интересно, сколько же времени потребуется мне, чтобы полюбить их? Она взглянула на два малосимпатичных лица против нее и к своему ужасу начала щебетать:

– Вы так похожи на мою маму. Она и красива, и интеллигентна, и очаровательна. Она с юга. Она очень маленькая, как и Вы, миссис Стенхоуп, – слова Трейси словно повисали и проваливались в этой гнетущей тишине.

Она сделала попытку засмеяться, но ее улыбка тотчас умерла под изумленным взглядом миссис Стенхоуп.

Безо всякого выражения мистер Стенхоуп произнес:

– Чарльз информировал нас, что Вы беременны.

О, как Трейси надеялась, что он не скажет! Их позиция была видна невооруженным взглядом. Все было так, будто их сын ничего не собирался предпринимать в этой ситуации. Они быстро сориентировались и поставили нужные акценты. Теперь-то я знаю, что должна носить, подумала Трейси. Алое клеймо…

– Не понимаю, как в этот день… – начала миссис Стенхоуп, но ей не суждено было закончить фразу, потому что в этот момент в комнату вошел Чарльз. Трейси еще никогда в жизни так никому не радовалась.

– Ну, – спросил Чарльз, – как вы тут все без меня?

Трейси поднялась и бросилась к нему в объятия.

– Чудесно, милый.

Она стала рядышком с ним, мысленно благодаря: Господи, спасибо, что Чарльз не такой, как его родители. Он никогда не сможет быть таким, как они. Они ограниченные холодные снобы.

На почтительном расстоянии от них стоял дворецкий и держал поднос с выпивкой.

Все будет отлично, сказала себе Трейси. В этом фильме ожидается счастливый конец.

* * *

Обед был роскошный, но Трейси слишком нервничала, чтобы по достоинству оценить его. Они говорили о банковских делах, политике и мировых проблемах. Все было совершенно безлично и вежливо. Вслух никто не сказал: «Вы поймали нашего сына в ловушку, женили на себе».

Справедливости ради следует отметить, думала Трейси, что они имели все права беспокоиться о том, на какой женщине женится их сын. Однажды Чарльз возглавит фирму, и важно, чтобы он имел достойную жену.

И Трейси пообещала себе быть всегда на высоте.

Чарльз нежно держал ее за руку, дрожавшую на салфетке под столом, улыбаясь и весело подмигивая. Сердечко Трейси от счастья пело.

– Мы с Трейси хотели бы небольшую свадьбу, – сказал Чарльз, – а потом…

– Вздор, – оборвала его миссис Стенхоуп. – В нашей семье никогда не было маленьких свадеб, Чарльз. У нас достаточно друзей, которые должны увидеть Вашу свадьбу. – Она взглянула на Трейси, оценивая ее фигуру. – Может быть, приглашения необходимо разослать немедленно. – И, как бы размышляя: – Если это приемлемо для вас.

– Да! Да, конечно.

Здесь готовится свадьба. Напрасно я сомневалась.

– Некоторые гости должны приехать из-за границы. Мне необходимо устроить их на время свадьбы здесь, в доме, – сказала миссис Стенхоуп.

– Вы решили, где проведете медовый месяц? – спросил мистер Стенхоуп. Чарльз улыбнулся.

– Это тайна, папа.

Он крепко сжал руку Трейси.

– Как долго будет продолжаться ваш медовый месяц? – поинтересовалась миссис Стенхоуп.

– Лет этак пятьдесят, – ответил Чарльз.

Трейси с обожанием взглянула на него.

После обеда они перешли в библиотеку выпить бренди, и Трейси бросила взгляд на чудесную, отделанную старыми дубовыми панелями комнату, на полки, заставленные томами в кожаных переплетах, на две картины Коро, маленького Копли и Рейнольдса. Для нее не имело большого значения, если бы у Чарльза вообще не было денег, но она призналась самой себе, что такой образ жизни очень приятен.

Была почти полночь, когда Чарльз проводил ее домой, в маленькую квартирку, из Феатоин Парка.

– Надеюсь, что этот вечер не был слишком труден для тебя, Трейси. Мама и отец могли бы быть немножко помягче.

– О, нет, они просто чудо, – солгала Трейси.

Она была измучена напряжением прошедшего вечера, но когда они подошли к дверям ее квартиры, она спросила: