Тройная месть - Марина Серова Страница 4

У босса Медика, конечно же, были веские основания полагать, что объектом нападения был именно он, а не какая-то там смазливая девчонка, к счастью, прикрывшая его собой.

И действительно, кому это могло понадобиться убивать ее таким нелепым образом: если уж она кому-то насолила, то логичней было бы, если бы с эдакой красоткой сначала позабавились, прежде чем умертвить. Кто же из мужиков упустит такой шанс получить массу удовольствия? По логике вещей получалось, что трупом должен был бы стать в тот день босс Медика, а не юная прелестница.

Ситуация осложнялась тем, что босс все сильнее нервничал, хотя никаких видимых причин для этого не было, и требовал быстрейшего завершения расследования.

Правда, стоит отметить, что это происшествие, по существу, было первым настоящим покушением на его жизнь. И раньше в адрес босса Медика летело несчетное число всевозможных проклятий и угроз, но до реализации их дело никогда не доходило.

Теперь, когда пуля просвистела рядом, опахнув его холодным ветерком смерти, ему вдруг стало страшно, очень страшно. Нервы босса были на пределе. Как сообщил Медик, он стал невыносим: выплескивал раздражение на подчиненных, срывал зло на близких. Безосновательно сетуя на некомпетентность охранной службы в целом и каждого бойца в частности, босс решительно настаивал на значительном усилении мер предосторожности.

Короче, бедняга не мог уже думать ни о чем, кроме как о своей драгоценной шкуре. Все дела при этом он скинул на плечи помощников и замов, а сам сидел, забившись в какой-нибудь дальний угол шикарных апартаментов, и тупо, не отрываясь, пялился на какой-нибудь предмет из своей богатейшей коллекции антиквариата. Его нынешний психологический настрой чертовски напоминал состояние загнанного зайца, притаившегося в редких кустах, окруженных со всех сторон оглушительно рявкающими и нетерпеливо брызгающими слюной гончими — косой замирает, парализованный ужасом, глаза его лезут из орбит, а крошечное сердечко стучит так сильно и так часто, что в любую минуту может разорваться на части.

Именно поэтому и оказалась столь высока сумма предложенного мне гонорара: и босс, и все его ближайшее окружение, включая Медика, были «кровно» заинтересованы в скорейшей стабилизации положения. Мне такая ставка очень понравилась, я грешным делом подумала: уж не перевести ли этот тариф из исключения в правило? Но нет, таким образом я бы только проиграла: значительное сокращение числа клиентов, — мало кто обладает подобным уровнем платежеспособности — в конечном итоге привело бы к резкому падению моих доходов.

* * *

Итак, срочно необходимо было «разложить все по полочкам», этим я и занялась: «Наиболее часто встречающимися мотивами заказных убийств в мафиозной среде являются:

1. Конкурентная борьба между криминальными структурами за территории и рынки сбыта.

2. Смещение кем-либо из своих, то есть освобождение «места» для нового хозяина.

3. Месть, может быть, даже старые счеты».

Был, правда, еще один вариант, но настолько маловероятный, что я смело его отбросила…

Итак, первый пункт отпал сразу — Медик считал, что сам его отлично отработал. Второй он «любезно» предложил рассмотреть мне.

Тогда мне представлялось, что Медик близок к истине. Его версия выглядела наиболее правдоподобной — убийцу надо было искать внутри их собственной организации. Черная зависть и непомерные амбиции подчас толкают людей на любые гнусности и преступления.

Наиболее опасны тихие, незаметные завистники, снедаемые изнутри навязчивыми вопросами: «Почему не я? Что он делает на том месте, которое должен занимать я? Чем он лучше меня?» — и так далее и тому подобное… Они не в состоянии смириться со вторыми ролями и поэтому начинают строить коварные планы, вынашивая их иногда годами, тщательно обдумывая каждую деталь. Результаты подобной деятельности красноречиво говорят сами за себя — неожиданно многообещающий друг-начальник вылетает из своего кресла, внезапно распадается, казалось бы, благополучная семья старого приятеля, ни с того ни с сего рвутся многолетние взаимовыгодные деловые связи. Вокруг лишь недоуменно разводят руками — как же так, ведь до сего момента все складывалось на редкость удачно. А завистник втайне удовлетворенно потирает руки, в то же время очень убедительно сочувствуя пострадавшим «друзьям». Находясь во власти черной зависти, он прячет совесть в дальний ящик и с легкостью забывает о чести и порядочности, дружбе и любви.